"Природу вещей обмануть нельзя…"
Почему-то никто не понимает, что российские мыслители были, есть и будут пионерами глобального освоения всего цивилизационного пространства. В их творчестве мы находим единство нравственного, этического и исследовательского, научного подходов. Этого не дают в школе, чему можно лишь удивляться. Но я читаю этот курс своим студентам. И читаю так, как читал бы поэзию. Но это научный подход…
– Видите ли, в печати уже очень много было сказано на эту тему, о ЕГЭ, обо все тех новых тенденциях, об автономизации школы. Конечно, надо посмотреть, как это будет проявляться дальше. Но пока это выглядит очень и очень тревожно. И я могу, к сожалению, предположить, что на этом и будет спиной к пропасти прижата страна…
Ведь как работают все эти сферы в развитых странах? Они работают только на основании закона о благотворительности. А что это за закон, который был и в Российской империи? Это закон, по которому, вкладывая свои прибыли в эти сферы, вы освобождаетесь от 90% налогов. Именно поэтому работал и Третьяков, и многие другие наши замечательные меценаты. И на Западе и Форд, и Рокфеллер, создатели великих культурных фондов и огромного числа музеев, работают в той же законодательной сфере. Почему у нас этого нет? Да прежде всего потому, что пришла первая голодная система олигархов, которые сидят во всех уровнях власти, и никогда эти законы не пропустят. Им нужно, чтобы это проходило через них. Чтобы через них шли эти огромные суммы, которыми они хотят распоряжаться. И им не нужен образованный, соображающий средний класс. Вы же видите, средний класс не образуется. Сколько ни молятся, сколько ни говорят, все равно остается дикое расслоение. Для меня это совершенно очевидно.
Что ж, по-видимому, пока мы не дойдем до самого края пропасти, мы не задумаемся. Ведь мы гробим свое образование, снова и снова отдавая его на откуп министерствам. Да какое право они имеют кроить, как заблагорассудится, диктовать содержание образовательного процесса, если они даже не распределяют студентов, если они не гарантируют им никакого трудоустройства! Вот простая логика: если Кембридж опекает целая плеяда промышленных гигантов, концессий, различных акционерных обществ, если они вкладывают сюда деньги,– естественно, они формулируют, что им нужно, являются заказчиками. А что у нас? Очередной министр, который с утра до ночи пытается логически что-то там доказать. Ради Бога, это просто смешно! И ведь это отсутствие понимания властями того, что происходит на земле, не зависит от территориальной принадлежности. Не имеет значения, живу я в провинции или в Москве. Хотя в Москве (я, приезжая, вижу, это) проблем больше в десятки раз. Сегодня Москва – это страшный город… Нельзя Москву сделать престижным городом и центром чего бы то ни было при таком хаосе на дорогах, при такой коррупции и таком бардаке. И это – возмездие, это следствие погони за престижем, чудовищного обогащения очень небольшой группы людей и наплевательского, презрительного отношения к другим. Когда государство живет сиюминутными законами – это и есть провинциальность мышления. И как следствие – необразованное население, национальные конфликты, чудовищные расходы на правоохранительную деятельность. И если наверху этого не понимают, значит, этому долго не существовать. Поэтому я смотрю на происходящее абсолютно спокойно, ибо природу вещей обмануть нельзя.
– Хорошо, Кирилл Алексеевич, тогда подойдем к этой теме с другого бока. Ведь вы, наверное, уже лет 20 возглавляете областной Фонд культуры?
– Да, 23 года.
– Соответственно, вы вынуждены взаимодействовать с властями. Как у вас это получается?
– Я бы сказал так: взаимодействие с властями – это род деятельности, напоминающий научную. Это работа по созданию, выявлению и раскрытию новых смыслов. Тут необходимо уловить тенденции, очистить их от всего наносного, позволить кристаллизоваться главному и затем донести эти смыслы до администрации. Это очень тонкая, порой кропотливая работа, подразумевающая умение выстраивать сложный, конструктивный диалог. И, слава Богу, это получается. Возьмите хотя бы Аркаим. Уникальный культурный памятник, который мы смогли отстоять. Который придал нашему региону совершенно новый статус. Или возьмите историко-природный комплекс «Пороги», который мы исследовали и который в итоге был внесен ЮНЕСКО в список памятников мирового значения. А создание Бажовского фестиваля, а создание Камерного театра, который давно уже получил статус государственного. Наконец, появление в городе музея Леонида Оболенского, – скольких усилий это стоило! Ведь на это ушло практически четверть века. Потому что сам Оболенский – фигура чрезвычайно спорная. В итоге удалось выкупить его квартиру, и теперь это муниципальный музей, который, слава Богу, уже не приватизируют.
То есть наша работа – это осмысление и сохранение культурного наследия, причем в тех аспектах, о которых у самих руководителей региона, может быть, нет времени или нет желания задуматься. А мы, как назойливые мухи, пристаем, пристаем – и что-то в конце концов получается.
– То, что вы перечислили, это действительно очень значительные вещи. Но, на мой взгляд, не менее значим для формирования новых поколений облик города, то пространство, в котором вырастают наши дети. Вам не больно, что Челябинск стремительно потерял свои прежние советские черты?
– Я должен сказать, что я являюсь автором многих книг, посвященных истории и культуре города. Мы, в частности, на рубеже веков делали двухтомник «Челябинск», где писали и про наши новостройки. Большинство из них тогда воспринимались как свидетельство того, что наступила новая эпоха. И мы не думали, что она обязательно должно сопровождаться разрушением прошлого. Со временем стало ясно, что эпохи не совмещаются, что презрение либо равнодушие к прошлому просто-таки неотделимы от новоявленных хозяев жизни. И государство тут ничем не может помочь. Потому что тут нужен целостный подход, нужно проявить то, что я называю целостная мудрость, а она абсолютно чужда современному государству. Оно же, и в этом корень наших бед, всё разделяет на ведомства, так же как и школа, которая никогда не изучает предмет в целом, дробит его. То есть необходим интегрирующий способ познания, интегрирующий подход, а все ведомства работают порознь.
И конечно, гибель многих памятников переживаешь очень болезненно. Никто из нас не мог думать, что буквально в несколько дней будет уничтожено здание ткацкой фабрики. Ведь мы все сделали, чтобы передать его картинной галерее, даже проект был готов… Не менее горька, конечно, гибель двух военных училищ, которые оба размещаются тоже в старинных зданиях и в старинных комплексах. И они будут уничтожены.
Чудом, подвигом Тарасова мы сохранили Арбат, нашу Кировку, и она, наверное, останется последним символом уходящей эпохи. Все, что мы делали по созданию охранной зоны Челябинска, которая была утверждена во времена Тарасова, все это нивелируется, сводится на нет, – достаточно вспомнить все эти аукционы фальшивые, возведение огромного числа коммерческих зданий.
Конечно, можно было бы согласиться с контрастом. Потому что, скажем, Челябинск-Сити и Арбат, будучи контрастными, дают возможность как бы почувствовать движение времени, и это прием допустимый. Но когда целыми кварталами уничтожается старинная застройка, это, конечно, скажется… Вся культура Запада, основанная на бережном сохранении своего наследия, все время нам подсказывает: ребята, если вы не хотите исчезнуть с лица земли, поймите и сохраните свои особенности. И если мы не прислушаемся к этому, мы будем иметь тупик собственной эволюции.
– Кирилл Алексеевич, может быть, причина происходящего – в том, что современный мир – слишком взрослый, слишком прагматичный, что ушло некое бескорыстное начало, детское?
– Конечно, конечно, и я вам скажу больше: не бывает взрослого начало. Взрослое начало – это партийная работа. Вы видели лица партийных работников, их злобу на весь мир? Я их насмотрелся предостаточно. Сколько они меня воспитывали, кэгэбэшники, обкомовские деятели.
Вообще, детское восприятия мира очень и очень верное. У меня половина стихов теперь про внучку. Я не знаю, как этот жанр назвать. Но я все время описываю ее суждения, начиная с полутора лет. Вот сейчас ей четыре с половиной, и я не устаю удивляться, как быстро развиваются дети, если, что называется, вкладывать в них. И наоборот, стремительный обратный эффект, если предоставить их улице, отдать на откуп компьютеру. Ведь американцы что говорят? До трех лет – не показывать ребенку телевизор, до шести – компьютер, до девяти – компьютерных игр, до двенадцати не давать интернета. Вот закон американской жизни сегодня. Потому что они видят, как деградирует поколение. У нас же об этом почти не говорят, больше того, считается, что самые передовые направления – это технологии виртуальные. Да, они нужны. Но тогда, когда в ребенке сформировано понимание физической реальности вокруг. Если этого нет, если нет стержня, маленький человек будет подавлен и раздавлен. Что и происходит.
Потому что образование – это огромный труд, это создание образа, мировоззрения. А у нас – обучение. И не министерство образования у нас, а министерство обучения.
– Кирилл Алексеевич, наверное, вы, как и многие ваши сверстники, формированием своего мировоззрения на 90% обязаны литературе. Что из себя представляет сегодняшняя литература, каковы ее тенденции? Остается ли «большая литература», большой стиль или все уходит в интерпретации?
– Конечно, настоящая литература всегда остается. Я внимательно слежу именно за следующим поколением литераторов. Мне очень нравится, скажем, Дмитрий Быков. Я считаю, что это один из самых современных и умных писателей. Вот сейчас он ведет эту «Картину маслом», немного толстый, немного лоснящийся, немного пренебрежительный. Его имидж телевизионный не соответствует имиджу литературному, и он его не хочет раскрывать. Но на самом деле он создатель прекраснейших книг о Пастернаке – я считаю, что это гениальная совершенно книга, и о Максиме Горьком, где осмыслен огромный советский период.
Конечно, мне нравится Людмила Улицкая, как писательница вполне классического направления. Из уральских писателей мне очень близок и нравится Алексей Иванов, пермяк, с которым я вместе получал несколько лет назад премию Мамина-Сибиряка. И с тех пор он написал такое количество книг, и настолько талантливых, что я восхищен. Он намного меня моложе, намного более эрудированный, талантливый, а самое главное, совершенно гениальный сатирик нынешних времен. Его роман под названием «Блуда и Мудо» – это шик, это равно Гоголю.
Есть еще целый ряд писателей, которых я с интересом прочитываю. Так что я не могу сказать, что в литературе происходит какая-то катастрофа.
– Кирилл Алексеевич, назовите еще какие-то имена, челябинские.
– Среди челябинских авторов – это Нина Ягодинцева, прекрасный поэт, прекрасный преподаватель и культуролог. Это Костя Рубинский. Он есть, и слава Богу здесь, и работает, и востребован. Талантливый поэт Ирина Аргутина. Вот этих я признаю и уважаю. Хотя действительный масштаб писателя только со временем выясняется. Мы-то сами себя оценить не можем…
Вообще, я не знаю, что такое провинция с точки зрения самого литературного процесса. Мышление провинциальное может быть. А писать надо так, как будто ты в целом за все человечество думаешь. И, соответственно, не бывает провинциальной литературы. Я понимаю это как временную этикетку, приклеенную. А географически ты можешь проживать в любом месте. Ведь литература – штука уникальная. Она создает потрясающий исторический контекст! Вот было 200-летие Пушкина, 200-летие Тютчева. Мы же все время живем в этом историческом ряду, все время живые рядом с нами эти люди… Я, конечно, люблю смотреть старые фильмы, слушать музыку, особенно классическую. Но литература тебе дает то, чего не даст ничто другое. Это бессмертие, это соприкосновение с бессмертием.
И вы знаете, последнее время, к сожалению, намечается опаснейшая тенденция: церковь пытается потеснить литературу. Давайте, мол, мы вместо литературы, вместо языческих сказок поставим в школьную программу жития святых, давайте будем учить детей праведной жизни. Но ведь это же совершеннейшая утопия! Литература – это живая нить, связующая эпохи, это воспитание без назидания, это та красота, хранящая зерна этического, которая только и спасает человечество. Когда же мы, наконец, это осознаем? Когда спиной прижмут к пропасти?
– Кирилл Алексеевич, вы назвали ряд имен из сферы искусства. А могу я в заключение нашего разговора попросить вас перечислить тех людей, без вклада которых в развитие Челябинска немыслим для вас сегодняшний город?
– Для меня совершенно необыкновенная личность – это Петр Иванович Сумин, которого я очень уважаю, правление которого дало нам возможность огромного культурного прорыва. Очень многое было сделано, и в числе этого многого – создание краеведческого музея, что стало возможным только его инициативой. Это ведь нужно было поставить себе такую цель и добиться ее реализации.
Это, конечно, и Вячеслав Михайлович Тарасов, тоже близкий мне человек. Он был моим студентом, и я всегда восторгался его способом и методологией работы на посту главы города. Многое сделано им для города, и среди прочего – Кировка, которая всегда будет связана с его именем. Если бы каждый из последующих руководителей проявлял себя подобным образом, а не только торговыми центрами застраивал все вокруг, то я бы и их поставил в этот ряд.
Я считаю, что именно культурными свершениями остаются в памяти горожан такие люди. Я, скажем, никогда не встречался с господином Никитиным, но его архитектурные и торговые сооружения мне кажутся образцом интеллекта. Он начал строить подземный комплекс, когда еще нигде в стране этого не было. И строительные сложности, которые перед ним стояли, я прекрасно представлял и даже удивлялся его риску. Но он это сделал, и это работает, и это тоже часть городской инфраструктуры. А уж Синегорье я вообще считаю шедевром. Поскольку я по образованию металлист, мне эти конструкции из металла очень нравятся, они украшают город, украшают вокзал. Для меня очень важен вклад в городскую инфраструктуру, причем именно культурно-социальную.
– А с новой властью, с командой нового губернатора как отношения складываются?
– Работаем, постепенно налаживаем диалог. Я верю, что мы найдем общий язык, что обретем в новых руководителях области союзников. Иначе нельзя – слишком большие перед нами стоят задачи, и решать их следует сообща.
Вокруг
|
Интервью с Захаром Прилепиным
|
Интервью с Михаилом Саввичем Фонотовым
|
Интервью с К.А.Шишовым
|
В круге
Интервью с А.Е.Поповым
|
|
Кирилл Шишов - о Леониде Оболенском и его эпохе
|
Стихи из блога
|
Владимир Помыкалов - о своей жизни, о становлении человека, о философии, коммунизме и многом другом
|
|
Беседа с директором челябинской гимназии №1 Дамиром Тимерхановым
|
Интервью с Владимиров Боже. Часть 2, философическая
|
Интервью с Владленом Феркелем
|
Интервью с философом А.Б.Невелевым
|
Беседа с поэтом Константином Рубинским
|