Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Челяба. Начало начал

Челяба. Начало начал
ГАЯЗ САМИГУЛОВ и МИХАИЛ ФОНОТОВ

Беседа с археологом, кандидатом исторических наук, доцентом ЮУрГУ Г.Х. Самигуловым о раскопках на Ярославской площади.*

 

– Гаяз Хамитович, мы будем говорить  об истории Челябинска. И, на мой взгляд, самое интересное и интригующее, самое неуловимое в этой теме – та грань, когда Челябинска еще не было, но перед самим его появлением.  Если на эту точку посмотреть с какой-то высоты, например, в 1736 году, – как все выглядело? Что было и чего не было?

– Картина примерно такая. На том месте, где сейчас театр оперы и балета и бывшая табачная фабрика, судя по всему, стоял березняк. Вдоль берега, в сторону краеведческого музея, у дворца спорта, было болото. Не зря одна из тех улиц называлась Болотной.

– Да, там были заросли камыша, где, как говорили старожилы, ловили щук.

– Там как раз утонула лошадь – история известная. Ближе к нам, у будущей крепости, – довольно высокий берег Миасса. Узкая протока через него, каменистое дно. Фактически брод. Еще к востоку, где-то между улицами Пушкина и Свободы, тек ручей. В овраге. А еще дальше – речка Игуменка. Ее название я нашел на единственной карте начала ХIХ века, на ней она обозначена как Осиновка.

– И там тоже было заболоченное место.

– Да.

– Но, может быть, тут, где быть крепости, – какая-то поляна, удобное место для остановок, хотя бы коротких?

 – Это не исключено. Могло быть открытое место. Но расположение крепостей определялось, прежде всего, дорогами. Надо понимать, что и до прихода русских здесь была густая сеть дорог. А среди них – и большие дороги караванной торговли. Крепость ставилась для того, чтобы она, первое, стала перевалочным пунктом и, второе, для контроля  ситуации.

– Но, может быть, какая-нибудь деревенька стояла?

– Нельзя сказать, что здесь стояла деревня Таймаса Шаимова. На карте 1736 года, еще до строительства Челябы, деревня Таймаса показана на озере Аргази. И он уходил на летние кочевья ближе к Тоболу. То есть эта территория не была кочевой. Может быть, кто-то, тот же Таймас, знал это место, но не пребывал тут долго.  Выбор, скорее всего, был обусловлен высоким берегом, удобным бродом, дорогой, сосновым бором.

– А теперь оглянем в своем воображении территорию самого Челябинска. Место, где шли раскопки (площадь перед Оперным театром. – Прим. ред.), – и есть исток города? Именно здесь надо искать рубеж, отделяющий предысторию Челябинска и его историю?

– Конечно. Мы судим со своей колокольни, с современной. Приведу пример. В ту пору люди привычно считали, что где церковь, там и кладбище. А не где-то в отдалении. И так было долго. На планах середины ХVIIIвека кладбища не отмечены. Поэтому, когда в прошлый раз мы обнаружили здесь кладбище, это было для нас, археологов, неожиданностью: кладбище – в центре поселения? Теперь мы знаем, как формировался центр. К югу от кладбища – провинциальная канцелярия. За кладбищем – улица. Сначала она называлась Никольской. Потом – пропала. Ситуация такая. Административный центр, торговый центр, собор – духовный центр, – всё на этом пятачке. Здесь происходили основные события начальной истории города. Допустим, Пугачевское восстание. У нас – казачий бунт. Казаки вытащили воеводу Веревкина из его дома, который стоял на улице Труда, как раз там, где улица Цвиллинга упирается в улицу Труда. Оттуда казаки вытащили воеводу, вдову прокурора Гуляева, поволокли их в казачью избу. А она стояла примерно там, где теперь дом номер пять на улице Цвиллинга. Напротив – команда поручика, солдаты, которые отбили  у казаков пушки, направили их на казачью избу и заявили, что будут стрелять, если не отдадут воеводу. А других казаков взяли в доме воеводы, где они увлеклись грабежом имущества. Всё – рядом, в 50-70 метрах друг от друга.

– А еще торговые ряды, пороховой погреб…

– Судя по всему, пороховой погреб и есть тот кирпичный погреб, который мы расчистили. Конечно, еще не все ясно, но  что-то мы «привязали» уверенно. Планы города разных лет, к сожалению, не совмещаются. Однако сейчас мы может уже большую часть Челябы ХVIIIвека нанести на план современного Челябинска и гулять по нынешнему городу, показывая, где были торговые лавки, где проходила граница кладбища, где был пороховой погреб, а где – острог.

– Вы нашли монету 1736 года?

– Мы нашли много монет. Больше двадцати.

– Кто-то только приехал и потерял новенькую монету?

– Потерял, может быть, и позже. Важно другое: монеты 1736 года на территории Челябинска мы обнаружили, по-моему, всего две. Их почему-то очень мало. Как шли раскопки? Мы нашли стену острога, что хорошо само по себе, но потом – пусто. Нет ничего. Люди работают, а – пусто. Никаких находок. И мы уже заволновались по поводу крепостной стены. Она вроде бы должна уже быть, а ее нет. И вдруг во время зачистки вылетает монета 1736 года. Что всех нас успокоило: все будет нормально. Так и получилось.

– А в могилах, которые вы открыли, может быть, те самые люди, которых Тевкелев записывал в крепость?

– Да, скорее всего. Потому что это кладбище существовало до 1777 года. Это почти 40 лет. Значит, мы увидели черепа и кости детей и взрослых – первожителей крепости. Но у нас нет шансов определить, кто есть кто. В могилах никаких вещей. У многих даже крестиков нет.  

– Мы говорили только о ХVIIIвеке. Но этот берег Миасса сохранил следы и других эпох?

– Да, работая на территории Челябинска, мы часто находим фрагменты керамики, отдельные каменные изделия, которые относятся к эпохе бронзы, к неолиту. Можно предположить, что здесь в разные эпохи были поселения, но на короткое время. Ведь древние люди были кочевниками. Но точно то, что здесь люди жили во все времена.

– И, конечно, не предполагали, что на этом месте возникнет огромный мегаполис, который получит, по сути, всемирную известность.

 

* Эта беседа - фрагмент новой книги М.С.Фонотова "Родная старина. Очерки истории Южного Урала", вышедшей в конце августа 2011 в издательстве Игоря Розина. Вскоре электронный вариант книги можно будет найти на нашем сайте.

 

Вокруг

Обзорный очерк

"Говоря о развитии челябинской школы в XVIII – нач. XX вв., мы  хотели бы отметить, что она, как и российская школа в целом, ориентировалась на общественные потребности.  Утилитарность даваемых ею  знаний изначально доминировала над их мировоззренческим содержанием".

"Чтобы сделать масштабное издание, издатель должен сам обладать этой широтой. Не каждой личности это под силу. Я давно уже понял, что рождение хорошей книги — это как рождение ребёнка. Её ещё надо выносить, вложить в неё всего себя, представить изнутри, чтобы самому за неё не было стыдно".

"Грязеклассическую хлебную площадь обыкновенно заливает от разлива реки, лавчонки превращаются в плавучие острова, и тогда Челяба бывает жалости достойна. За реку можно попасть только на лодках, и сердце обывателя может успокоиться только тем, что управой уже приняты "меры".

С.Н. Дурылин, педагог, литературовед и богослов - в Челябинске

«Я глубоко провинциален и хотел бы писать под тенью не «пальмы», а «герани на маленьком окошке…». Ссылкой для меня оказался не Челябинск, где была эта «герань», а Москва, где ее нету».

Интервью с Михаилом Саввичем Фонотовым

"Все, что нам нужно, – это очеловечиться. Просто стать самими собой. Мы вроде бы уже знаем, что такое человек, но пока еще не можем к нему прийти..."

В круге

"Кто-то мне скажет: ну, вот, нашел о чем печалиться, о какой-то дикой яблоньке на обочине дороги. Да, согласен, бывают и не такие печали. Уж от этого никуда не деться. А мне запала в душу эта яблоня. Она была для меня как бы человек. Сначала как девушка-подросток, а потом – что тебе Золушка-невеста, особенно по весне".

Фрагмент из книги Михаила Фонотова "Времена Антона"

"Я хочу увидеть Антона Макаренко. Да, увидеть. Со стороны. Как он идет по тротуару мимо цветников. И – во весь рост, с ног до головы. И, конечно, – его лицо. Сквозь стекла очков всмотреться в глаза… Я хочу увидеть Антона Макаренко – человека, который воспитывает".

Как ни странно, о кунашакском метеоритном дожде никто не вспомнил, а он был «тяжелее» челябинского. Тогда не было таких средств связи, которые способны за считанные минуты разнести новость по белу свету. И потому «скромный» кунашакский дождь не имел шансов на такую раскрутку, как «шумный» челябинский. Хотя и был «весомее».

Что есть война? Фрагменты из дневников

Мария Волошина: «Как человечество может быть в таком ужасе? Вся Европа! Весь мир. Да что же это такое?.. Почему Гитлер, Сталин, 3, 4, 10 – сколько их, могут посылать на убийства, на смерть, разорять, словом, делать войну и все ее ужасы? Почему миллионы не могут сказать: не можем больше так жить!»

М.С. Фонотов. Мысли о конце света

Конец света – не наша забота. Можно не сомневаться, что мы, каждый из нас и все вместе, закончимся раньше, чем Белый Свет. И пока наши атомы не рассеялись в космосе, уподобимся Циолковскому, чтобы «до обморока» испытывать восторг от созерцания Вселенной, ее Причины и ее Творца.

"Он жил при Пушкине, и был на два года его старше. У них были общие знакомые, и очень возможно, что Александр Сергеевич кое-что читал «из Кудряшева» в «Отечественных записках». Он жил через 50 лет после Пугачевской войны, но Пугачев был ему остро интересен. При нем шла Отечественная война: в 1812 году ему было 15 лет. На все, про все Кудряшеву было отведено 30 лет жизни".

"Опорой в великом деле заселения расположенной между Челябинском и Оренбургом степной зоны с черноземными почвами и жарким летним солнцем стали степные города, преобразованные из крепостей в ярмарочно-культурные поселения. Окружены они были многочисленными казачьими станицами, где жили люди, не знавшие крепостного права и владевшие громадными наделами общинной земли…"

О Герберте Гувере, 31-м президенте США

"Президент Гувер в Кыштым не приезжал. В Кыштым приезжал Герберт Гувер – горный инженер, набирающий обороты бизнесмен, человек, много поездивший по миру. Кыштым для него – одна из многих географических точек".

Об Александре Чижевском

"Он – космист. То есть земной человек, умеющий охватить безбрежное космическое пространство. Это – вообще. А в частности, он – ученый и поэт. Он – историк и медик. Он – изобретатель и художник-акварелист. Он – физик и археолог. Он статистик и музыкант-пианист. Он – полиглот и социолог. Он – дворянин, солдат и Георгиевский кавалер. Он, наконец, – гелиобиолог, солнечный биолог".

Очерк М.С. Фонотова

Чтобы понять, что такое лес и что такое степь, надо в жизни иметь хотя бы два случая – в жаркий летний день из степи войти в лес, а потом из леса – в степь. Например, из высоких аркаимских степей перейти под сень соседнего Рымникского бора.

Михаил Фонотов - о своем друге, фоторепортере, удивительном человеке Михаиле Петрове

Душа – она впечатлительна. Она – тоже фотоаппарат. С очень чувствительной пленкой. И объектив у нее – какой хочешь, на ширь и на даль, на приближение дали и на растяжение шири. Глубина резкости у него – без ограничений и диафрагма – снимай хоть в темноте.

"Это здание – какое? Яркое, пестрое, красочное, зеркальное, отблескивающее, отсвечивающее… Красиво? Красиво… Даже слишком. В очередной раз не повезло архитектуре. Опять ее отодвинули, и она послушно уступила место торговле, сопернице сильной, бесцеремонной и – непобедимой".

"Хорошо бы понимать, что само желание свободы – неволя, несвобода. Не желать, а быть – вот задача".

Очерк из книги М.Фонотова "Родная старина"

Есть у нас на Южном Урале одна река и одна гора, которые древнее самой глубокой древности. Гора называется Карандаш, а река – Изранда. О них мало кто знает даже в Кусинском районе, где они расположены.

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

Очерк из книги М.Фонотова "Родная старина"

"Тогда, сто лет назад, и сейчас у нас нет ничего такого, что имело бы “столичную цену”. Ничего, кроме Тургояка. Паломники Тургояка – это очень длинный список. Спасибо гостям, они дали нам понять, что такое Тургояк. Чего-чего, а толк в красоте они знали. Они, избалованные красотами Альп и Швейцарий, за две тысячи верст добирались до Урала, чтобы увидеть и показать детям наш Тургояк".

Кто-то мне рассказывал, как однажды (вскоре после войны) он был поражен видением, подобным наваждению: в лесу, на берегу одного из каслинских озер, вдруг возникли странные люди в нездешних одеяниях, изъяснявшиеся на немецком языке... Десант немецких ученых на Сунгуле тогда, в 1947 году, и верно, весьма напоминал инопланетный.

Великий государственный муж, умелый администратор, искусный инженер, ловкий и находчивый дипломат, верный сын церкви – таким видели Неплюева его соратники. Современники ценили его за то, что Отечеству он служил «не из мзды, а из утешения совести и нравственного долга». Враг «вольнодумства, суеверия, ласкательства и потакальщиков», Неплюев «никогда ни от кого, ни за какое дело ничего не взял». Так-то. Намек.

Цикл очерков

"Самые чувствительные «антенны» – у поэтов. Сердце Пушкина… Мы и понятия не имеем о том, что бывают и такие сердца... Что оно может так много вместить. Так остро откликаться, так горько отчаиваться, так сильно переживать..."

О судьбе и творческом наследии первого русского "цветописца" С.М.Прокудина-Горского

Сто лет назад в Царском Селе встретились государь Николай II и фотограф С.М.Прокудин-Горский. Фотограф показал императору свои цветные фотографии. В то время и черно-белые снимки были большой редкостью, а о цветных и не мечтали.

Тихие мысли Михаила Фонотова

Что мы хотим от своей России? Чтобы она была великой? У нас и мысли нет такой, чтобы остановиться и присмотреться к своей стране, вдуматься в ее судьбу, увидеть ее добрыми глазами, проникнуться к ней сочувствием, понять, каково ей...

Галереи

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".