Гора по имени Карандаш

"Можно сказать, что Ольбрих родился в рубашке. Он не раз должен был умереть на том гибельном пути – от сыпного тифа, от пули при дерзком побеге из красного плена, в походе через заснеженную Сибирь, устеленную трупами замерзших. Он мог, наконец, утонуть в байкальском ледоломе при переходе от Иркутска в Забайкалье".

Конец света – не наша забота. Можно не сомневаться, что мы, каждый из нас и все вместе, закончимся раньше, чем Белый Свет. И пока наши атомы не рассеялись в космосе, уподобимся Циолковскому, чтобы «до обморока» испытывать восторг от созерцания Вселенной, ее Причины и ее Творца.

"Президент Гувер в Кыштым не приезжал. В Кыштым приезжал Герберт Гувер – горный инженер, набирающий обороты бизнесмен, человек, много поездивший по миру. Кыштым для него – одна из многих географических точек".

Чтобы понять, что такое лес и что такое степь, надо в жизни иметь хотя бы два случая – в жаркий летний день из степи войти в лес, а потом из леса – в степь. Например, из высоких аркаимских степей перейти под сень соседнего Рымникского бора.

"Это здание – какое? Яркое, пестрое, красочное, зеркальное, отблескивающее, отсвечивающее… Красиво? Красиво… Даже слишком. В очередной раз не повезло архитектуре. Опять ее отодвинули, и она послушно уступила место торговле, сопернице сильной, бесцеремонной и – непобедимой".

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

Кто-то мне рассказывал, как однажды (вскоре после войны) он был поражен видением, подобным наваждению: в лесу, на берегу одного из каслинских озер, вдруг возникли странные люди в нездешних одеяниях, изъяснявшиеся на немецком языке... Десант немецких ученых на Сунгуле тогда, в 1947 году, и верно, весьма напоминал инопланетный.

Великий государственный муж, умелый администратор, искусный инженер, ловкий и находчивый дипломат, верный сын церкви – таким видели Неплюева его соратники. Современники ценили его за то, что Отечеству он служил «не из мзды, а из утешения совести и нравственного долга». Враг «вольнодумства, суеверия, ласкательства и потакальщиков», Неплюев «никогда ни от кого, ни за какое дело ничего не взял». Так-то. Намек.

Сто лет назад в Царском Селе встретились государь Николай II и фотограф С.М.Прокудин-Горский. Фотограф показал императору свои цветные фотографии. В то время и черно-белые снимки были большой редкостью, а о цветных и не мечтали.