Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Моя вчерашняя Россия

Моя вчерашняя Россия
ЕКАТЕРИНА ДЕ ГУК ДОХЕРТИ (1896-1985)
Католическая подвижница, писатель

Екатерина Дохерти (урожденная Колышкина), родилась в России в православной семье. Выброшенная из России вихрем революции, на Западе она приняла католичество и большую часть своей подвижнической жизни провела в Северной Америке. Ее жизнь и ее служение Христу - отдельная тема (впрочем, введение к книге, см. ниже, содержит краткий рассказ о ее судьбе) . Здесь же мы публикуем фрагменты из ее книги "Моя вчерашняя Россия" - удивительные воспоминания об удивительном, навсегда утраченном мире.

Все книги Екатерины Дохерти можно найти здесь: http://writings.catherinedoherty.org/ru/index.html

Введение

«Эти простые страницы я посвящаю Божьей Матери Фатимской… Ведь знает Она, как сильно и глубоко любили Ее (да и сейчас любят) в России, называя сотнями разных имен. Вот почему испрашивает Богородица благодати земле, для которой Она стала основой всей жизни».

Этими словами в 1957 году Екатерина Колышкина де Гук Дохерти предварила оригинал американского издания книги «Моя вчерашняя Россия» (“My Russian Yesterdays”). Ясно, что ситуация, в которой была написана книга, совершенно отличается от той, в которой мы живем сегодня. Для типичного жителя Северной Америки, незнакомого с русской духовностью, Россия, с ее сталинским ярмом, была чуждой страной, внушающей недоверие и страх. Однако Екатерина знала Россию как источник богатого христианского наследия, которым ей так хотелось поделиться со своей новой родиной. Это было что-то большее, чем ностальгические воспоминания детства. Екатерина была убеждена: образ жизни, при котором проходило ее воспитание, включал в себя элементы подлинной жизни по Евангелию.

Она предупреждала читателей, что они не найдут в ее книге ни исторических, ни политических, ни экономических откровений. По ее словам, книга состоит из ряда очерков о повседневной жизни обыкновенных русских людей до революции и о роли, которую играла вера в их жизни.

Неудивительно, что вера – неотъемлемый элемент воспоминаний Екатерины, самая яркая черта этой дочери России, выброшенной на берега Запада штормом революции и прожившей там очень долгую жизнь.

Екатерина родилась в Нижнем Новгороде в 1896 году. Детство прошло под сильным влиянием православной веры. Тем не менее, на взгляды семьи оказал воздействие Владимир Соловьев. Так как отец Екатерины, Федор Федорович Колышкин работал в русской страховой компании и ему часто приходилось выезжать за пределы России, девочка постоянно находилась в атмосфере разных языков, культур и идей. В Тамбове у Колышкиных был семейный особняк, и они выезжали туда на все лето. Именно эта сельская жизнь и вера запечатлелись навсегда в сердце Екатерины.

Книга «Моя вчерашняя Россия» описывает воспитание детей по Евангелию. Екатерина выросла с сознанием того, что Христос живет в бедных, что Пресвятая Троица обитает в каждом человеческом сердце и что молитва вплетается в ткань повседневной жизни. Ее научили делать любую физическую работу в духе любви и уважения к дарам Господним. Время, труд и человеческие отношения освящены тем, что Сам Бог принял человеческую плоть и ходил по земле. Жизнь – это Его дар, который следует возвращать Ему с любовью каждое мгновение.

Вскоре после того, как Екатерина вышла замуж за Бориса де Гука, сына богатого промышленника из Санкт-Петербурга, она и ее муж были вовлечены в водоворот Первой мировой войны и Октябрьской революции. Многие члены их семей были арестованы и убиты. Супруги бежали в Финляндию, потом в Англию и, наконец, в Канаду. В 1921 году родился сын. Еще в Англии Екатерина стала членом Римско-католической церкви.

Екатерина была убеждена, что причиной русской революции было то, что христиане перестали жить по вере. Перед лицом смерти она поклялась Богу, что, если выживет, отдаст Ему свою жизнь. В чужой стране ей пришлось бороться за выживание, борясь со страшной нищетой, прежде чем, наконец, она приобрела материальное благополучие и достигла профессионального успеха как лектор. Именно тогда она вспомнила свою клятву военного времени, и слова Христа, обращенные к богатому юноше, стали попадаться ей каждый раз, когда бы она ни открывала Библию: «Все, что имеешь, продай и раздай нищим, и приходи, следуй за Мною».

Что это значило? Чего хотел от нее Бог? С Борисом они уже расстались, но она не чувствовала призвания уйти в монастырь. Желание, которое стало зарождаться в ее сердце, было чисто по-русски однозначно и просто. Она продала все, что имела, сняла комнату в трущобах Торонто и стала жить там, разделяя участь бедных, в которых она видела Лик Христа. Она просила то, в чем нуждалась, и делилась этим подаянием с бедными. Она откликалась на любую нужду и служила людям просто по-соседски.

Привлеченные ярким примером жизни по Евангелию, к Екатерине присоединились другие люди. Они организовали общину, которая позднее стала известна как Дом Дружбы. Вначале это произошло в Торонто, в Канаде, а потом в негритянских районах Нью-Йорка, в Чикаго и других американских городах. В тридцатые и сороковые годы это движение стало острием борьбы за социальную справедливость в Северной Америке. Екатерина проповедовала не только словами, но и своей жизнью, свидетельствуя о том, что когда христиане проповедуют жизнью то, во что верят, преобразуется вся жизнь.

В 1947 году Екатерина вместе со своим вторым мужем Эдди Дохерти, американским журналистом ирландского происхождения, вернулась в Канаду, и в ее работе и призвании началась новая фаза. Появилась новая община, состоящая из мирян – и священников. Ее назвали Домом Мадонны – Домом Божьей Матери, а предназначение его состояло в том, чтобы стать общиной воплощенной любви. Его члены были призваны любить и служить друг другу и всем, кто туда приходит, служить каждым шагом, каждым движением. Жизнь свята, и любое дело, выполненное человеком с любовью и предложенное Богу, становится молитвой.

Таково представление Екатерины о жизни Богородицы, Христа и святого Иосифа в Назарете. Жизнь виделась Екатерине как единая неразрывная христианская ткань, когда она вспоминала своих родителей и тех, кто их окружал в дореволюционном Тамбове.

Было ли все так на самом деле? Существовал ли мир детских воспоминаний Екатерины вообще? Она первая признавала неизбежные противоречия между истиной, наполняющей человеческое сердце, и нашей неспособностью жить по ней. Но в своем сердце она инстинктивно сохранила детскую способность сосредоточиваться на том, что в мире вокруг нее остается незыблемым и истинным. Пережив войну и революцию, она поняла, что бедность и личная трагедия никогда не забудутся, но если посвятить жизнь Богу, она будет излучать любовь и радость. Жизнь в годы формирования Екатерины была основана на христианских ценностях, и это стало наследием, которое она передавала в мир, обезумевший в погоне за материальными ценностями, в котором человек потерял знание Бога и вместе с этим – смысл жизни.

Екатерина, особенно в последние десятилетия, стала мостом между Востоком и Западом. Дорожа духовными традициями своей русской юности, она считала, что они вполне могут дополнить духовность Церкви Запада. Ее личным даром была способность применять традиционные духовные понятия в повседневной жизни простых христиан. Источником такой способности стал опыт, описанный в книге «Моя вчерашняя Россия».

Екатерина Федоровна умерла 14 декабря 1985 года в северном Онтарио, в Канаде, среди сосен и берез, которые так сильно напоминали ей о любимой родине. Сама она так и не сумела вернуться в Россию и, наверное, даже не мечтала о том, чтобы ее духовные дети в 1993 году открыли отделение Дома Мадонны в далеком городе Магадане, на дальневосточной окраине России. Она и не помышляла о том, что духовные традиции, которые она сохраняла в сердце и передавала людям из мира ее пожизненной ссылки, снова вернутся в страну, где они зародились. Ее первая книга «Пустыня», ставшая духовной классикой, была переведена на русский язык и опубликована в Магадане в 1994 году.

Книга «Моя вчерашняя Россия» по своей сути стала даром любви. Первоначально она была задумана как выражение любви к ее родной земле и преподнесена с любовью стране, принявшей ее как беженку. Вместе с переводчиком Геннадием Фильковым и Альвиной Воропаевой, переведшей другие книги Екатерины, мы предлагаем «Мое русское прошлое» всем землякам Екатерины, которые не стремятся вновь вернуться в идеализированное прошлое, а хотят жизни по Евангелию – жизни, являющейся уникальным продуктом истории и культуры ее родины. Думаю, что эта книга сама по себе представляет собой дар для всего христианского мира.

Мириам Стульберг,

Дом Мадонны, Магадан,

Январь 1995 года

 

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Не ждите, дорогие друзья, что книга эта поразит вас политическими, экономическими или историческими разоблачениями. Ничего подобного. Это всего лишь простая книга, которая не претендует ни на что большее, чем просто соответствовать своему названию. Это серия зарисовок, или очерков о повседневной жизни обычных русских людей и о той роли, которую играет в их жизни вера.

Слово «вера», возможно, и есть ключ к этой книге. Я хочу показать глубокую, стойкую веру моего народа в Господа и в дела Господни, каковы они были «тогда» и каковы они, я верю твердо, остались и «теперь» в глубине их душ и сердец.

Я верю, что пример этой простой, но глубокой веры может помочь и нам в современном, полном сложностей и опасностей мире найти дорогу назад, к миру и спокойствию Божьего мироздания!

Обычаи, праздники, молитвы и кулинарные рецепты, которые вы найдете на страницах этой книги, характерны и для католиков, и для православных в России. В те дни Польша, Литва и большая часть католической Украины официально составляли неотъемлемую часть России. Неофициально же смешанные браки, плотная населенность, приток русских в католические районы государства и наоборот – все это оказывало свое влияние. Опять же, не следует забывать, что Реформация и плоды ее едва ли коснулись широких русских просторов. Католики и православные сходились почти во всем. Протестантизма в стране почти не было. А потому с легкостью вы найдете многие дореформаторские обычаи, укрепившиеся в России и когда-то свойственные всему христианскому миру. На Западе же, где все перемешалось с тех пор, они были утрачены. Я опишу их такими, какими узнала их, живя с семьей моей бабушки под Варшавой и моего дедушки под Москвой.

Эти простые страницы я посвящаю Божьей Матери Фатимской… Ведь знает Она, как сильно и глубоко любили Ее (да и сейчас любят в России), называя сотнями имен. Вот почему испрашивает Богородица благодати земле, для которой Она стала основой жизни.

Ведь пройди Россия весь путь к чертогам Господним, кто знает, не Она ли привела бы остальной мир к Христу? Она узнала бы многое на пути Гефсиманском… о том, как горька чаша сия… о том, каков мир с высоты креста.

Не отхлебнула ли Она уже из горького кубка гонений и преследований до кровавого осадка на дне? Не страдала ли Она на кресте строительства коммунизма более семи десятилетий?

И разве страдания и смерть, принятые в смирении, – не путь к воскресению? Божья Матерь Фатимская, спаси землю моего народа. Верни его вновь к Себе. Верни его назад. Пусть Россия вновь открыто принадлежит Тебе. Пусть вновь вернутся к ней Твои святыни, а тонкие свечи, зажженные перед образами Твоими, осветят мир. Аминь.

<…>

Глава третья: МЫ ПЕЧЕМ ХЛЕБ

Была пятница, а пятница – это всегда особый день в нашем доме и в домах соседей, так как это был день, когда пекут хлебы. Большая кухня была в безукоризненном порядке. Стол для хлеба и рабочий стол выскоблены до сияющей белизны, а большой стол, за которым ела прислуга, был накрыт скатертью с чудесными яркими цветами, вышитыми крестом.

Большая печь жарко натоплена дровами, и кошка с котятами свернулась поближе к ней, насколько моглa подобраться. Перед большой иконой мерцал огонь лампады, и мерцание его, казалось, отражалось сотней сверкающих медных сковородок, которые ровными рядами висели на выбеленных стенах, давая такой поток света, что долго-то и не посмотришь – слишком ярко.

По стенам тянулись полки, заполненные чудесно выполненными кувшинами и горшками. Местные умельцы делали их из особой глины, украшали самобытными узорами и обжигали в старинных печах. На них столетиями сохранялись особые растительные краски.

Я любила кувшины и за их красоту, и за содержимое, которое всегда удивляло меня. В них хранилось неисчерпаемое количество всяких чудесных вещей: сладко пахнущих трав, странных корешков, печенья, сахарных леденцов и чернослива, бесчисленное множество всяких сушеных овощей – короче, мир секретов, способный покорить любое детское сердце.

Я не могла долго наслаждаться видом этих горшочков, так как постоянно нужна была моя помощь. Кухарка и мама выносили большие, тяжелые хлебные кадки. Их мыли лишь дважды в год. Обычно же их протирали чистой тряпочкой и плотно заворачивали в другую, пока они снова не понадобятся. В каждой всегда оставляли плотный кусок теста с кулак размером. Мне казалось, что это деталь кадки. Но это была только закваска.

Открывали лари с мукой. Ржаная мука так чудесно пахнет! Пшеничная мука грубого помола с местных мельниц – какой настоящий, питательный из нее хлеб! Белая мука для воскресных и праздничных хлебов! Вот они все разложены по большим ларям, в каждом свой сорт. Это основа жизни, она давала силы человеку работать от зари до зари. Как они были вкусны!

Когда согрелась вода, наступает время молитвы. На коленях, на чисто выскобленном сосновом полу мы молимся сперва Господу Нашему Христу: «О Господи, Иисус Христос, Хлеб Ангельский, Хлеб Сущий жизни вечной, благослови хлеб сей, как благословил Ты пять хлебов в пустыне, дабы те, кто вкушает их с благоговением, могли обрести через них здоровье телесное и духовное. Ибо Ты живешь и царствуешь во веки веков. Аминь».

Затем молимся Матери Его благословенной, ибо Она хранительница дома. Cвят дом, где пекут хлеб. Поэтому естественно об этом говорить с Ней. Благословение Сына Ее на приготовление хлеба непременно, но нужно и Ее благословение, чтобы соединились мука и вода, соль и сахар, чтобы хлеб получился на славу!

Крестным знамением благословляли хлебные кадки, а затем осеняли себя крестным знаменем сами пекари. Все готово, чтобы замесить тесто.

Медленно, с благоговением муку и воду смешивали в жидкое тесто. Кадки устанавливали на изразцовые края печи, затем прикрывали сначала чистым полотном, затем старыми чистыми одеялами.  

Еще одно крестное знамение необходимо для того, чтобы хорошо поднялся хлеб, и женщины на цыпочках покидают кухню.

Мы с кошкой остаемся, свернувшись у теплой печи, в полумраке уютной сияющей кухни. Бывало, обе и заснем там: кошка во второй раз, а я в первый. Спустя два часа мама и кухарки возвращаются, чтобы добавить остальную муку, сахар, масло и яйца, в зависимости от теста.

Деревянной лопаткой, медленно еще раз все перемешивают. Затем начинают месить тесто руками, опуская их в тесто по локоть, пока оно не начинает отставать от рук. Теперь замес готов к тому, чтобы «спать».

Ржаной хлеб подходит долго. Утром он будет готов для следующей операции.

А я никак не могу дождаться этого завтра. Каждую неделю, как зачарованная, наблюдала я этот процесс. В каком-то смысле выпечка хлеба была моим «домом». Всякий раз, когда готовили хлеб, я чувствовала себя уютно. Это было похоже на таинство, в котором участвовали Господь и крест Его и Благословенная Матерь Его.

И вот наступило завтра. Когда я сходила вниз, духовка для выпечки, которая на всех русских кухнях – тыльная часть каждой печи, полна была пышущих жаром углей, которые вскоре выгребали в топку. Чего только не видела я в этих пылающих угольях! Моих видений хватило бы на множество волшебных книг. Раскаленные угли надо мной имеют силу. Они разжигают мое воображение.

Мама и кухарка уже вовсю трудились над тестом: его снова взбивали, вывалив на длинный сосновый стол, чтобы он еще подошел. Русские редко выпекают хлеб на жестяных листах. Они просто кладут большие куски теста на лист и дают им расправится в круглые аппетитные буханки. Затем их аккуратно поддевают плоской деревянной лопаткой и выкладывают аккуратными рядами в под.

И что за божественный запах исходил из этой печи! Я и сейчас помню его и чувствую все блаженство моего детства.

Несколько часов спустя круглые коричневые буханки помещали на белой простыне и на весь день закрывали одеялом.

Субботний вечер одаривал нас ужином из молока, творога и свежевыпеченного хлеба с домашним маслом. Какой ресторан может сравниться!

А вот я расскажу, какую роль играет хлеб на свадьбе! В России молодых встречает отец невесты с буханкой хлеба на деревянном блюде, а мать преподносит соль. Это символы материального и духовного благополучия, которых им желают. Хлеб представляет достаток, соль – богатство души, «ибо вы – соль земли».

Хлеб играет великую роль в жизни русских! Для них он и в самом деле святое тело жизни.

Рацион солдата, например, включает два с половиной фунта хлеба. Это и есть паек.

Даже сейчас, находясь за тысячи верст от России, я часто удивляю друзей, идущих со мной по улице, и, конечно, прохожих: увидев кусок хлеба, лежащий на мостовой или на тротуаре, я подымаю его, целую и, крестясь, кладу на ближайший подоконник или перила, прочь от грязных башмаков.

Это – старый русский обычай.

Русские боготворят хлеб, потому что Сын Человеческий воплотил в него Свое Тело для нас.

Глава четвертая: МЫ УБИРАЕМ ДОМ

Воскресная газета полна рекламы о новейших приспособлениях и средствах, чтобы проще и быстрее приводить дом в порядок. Через открытое окно я слышу, как, заглушая уличный шум, ссорятся две птички. Прорастают настурции, которые я высадила две недели назад в ящиках на подоконнике. Определенно весна пришла.

Газета лежит у моих ног нетронутой. Уличный шум и птичьи ссоры едва достигают моего сознания. Снова я ушла в свое прошлое, в ту совершенно особую неделю, когда мы убирали дом.

В то время для этой работы было мало приспособлений, а если бы они и были, навряд ли бы кто воспользовался этими усовершенствованиями. Ведь мы рассматривали уборку дома как священнодействие, осененное прошедшими веками, начиная ее с Богом, для Бога и с молитвой к Богу. Дом был символом Христа и Его Церкви, и его очищение становилось делом святым. Выполнить его надлежало согласно обычаям, и для этого нам не нужны были никакие инструкции.

Кроме того, это было занимательно. Большинство материалов для уборки мы делали сами. И приготовления к этой самой ответственной неделе начинались почти за год. Прежде всего, конечно, должен быть план: русская хозяйка считает, что во главе всего должен быть порядок, а он рождает мир.

Итак, с бумагой и карандашом в руке надлежало обойти каждую комнату, и работа, которая тут требовалась, записывалась и распределялась по подходящим дням. Стирка, окраска, скобление, мытье, натирка, проветривание – все имело свой черед, свое место. И подготовка к каждому виду работы была тоже особым делом.

Например, что касается занавесок. Каждый знает, что они выцветают за год. Поэтому их надо было покрасить. А это возвращало нас в лето, к сбору цветов и кореньев, из которых мы делали растительные красители. Какое это было удовольствие!

Встаем вместе с солнцем. Горячий, плотный завтрак. Все собираются с корзинками и с полотняными торбами, готовые отправиться в путь на весь день. Мама читает молитву святой Марте, святой покровительнице дома. И мы отправляемся в дорогу за несколько верст, в поля и леса, где растут эти драгоценные травы, которым мы посвятили день.

Я всегда предпочитала поля и сбор васильков. Мне нравилось брести по золотым пшеничным полям, где они росли. Необыкновенно голубые, они подмигивали мне. Оттуда, отсюда и отовсюду. Очень жаль было заталкивать их в полотняную сумку, что висела через плечо. Но все равно собирать цветы было весело!

А какой чудный голубой оттенок придавали они окрашенной ими ткани. Никогда с тех пор я не встречала именно такого оттенка. Почему-то он всегда наводил меня на мысль о ризе святой нашей Матери. Бьюсь об заклад, Она была именно этого чудесного, мягкого василькового цвета…

Чтобы получить голубую краску, мы клали васильки в огромные бутыли со спиртом и выдерживали их почти до следующей весны на самом солнечном подоконнике дома.

Другие цветы и коренья мы растирали и варили, отфильтровывали из них краску в узкие темно-коричневые бутылки для применения следующей весной. В Публичной Библиотеке Нью-Йорка есть маленькая книжица о растительных красителях, и книжица эта наводила на меня тоску по дому.

А еще надо было чистить медь и бронзу. Вся кухонная утварь в дни моей юности была изготовлена из этих металлов. А это означало полировку и полировку! О, какой красивый, великолепный вид у кухни, на которой ни пятнышка, и на полках сияют бронза и медь!

Честное слово, никогда до приезда в Америку я не видела «BRASSO» или других чистящих средств, хотя перечистила тысячи горшков и сковородок. Мы пользовались хлебом, обычным ржаным хлебом. Собирая остатки, корочки, мы замачивали их в небольшом количестве воды, давая им закиснуть и забродить. Вот этой пастой мы и чистили медь и бронзу. И как, получалось? Да еще как!

Для этих бесконечных стирок и чисток, которые так любит русская хозяйка, нужны горы мыла. Мыло мы делали сами, естественно. Для этого собирали жиры и варили их со щелоком. И опять же, для меня каждый шаг в искусстве приготовления мыла был интересен.

Конечно же, святая Марта присутствовала при этом. Для этого ее надо было призвать короткой молитвой. Плохо, если забудешь об этом. Мыло получится или слишком сухим, или слишком мягким, это уж как пить дать. Только тот, кто делал мыло, знает, какое это удовольствие – разрезать его на аккуратные, мягкие, большие брикеты и раскладывать на солнышке для просушки.

Полы натирали воском. Те, что из твердого дерева, конечно. У нас были свои ульи, а значит и свой воск для натирки полов, для изготовления свечей и лампад. Мама приготовляла свечи. Каждое дело сопровождалось своей собственной прекрасной молитвой.

Работа с воском начиналась, как и все остальное, крестным знамением во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Полы из мягкого соснового дерева скребли, но не половыми щетками, а березовыми вениками, заготовленными с прошлого года и высушенными в амбаре. Некоторые листья еще оставались на них и, когда их распаривали в горячей воде, сладко пахли свежей зеленью. Из них получались чудесные половые щетки, которые отлично сочетались с домашним самодельным мылом и чистым желтым песком. Полы после них сверкали белизной…

Штопка и починка платья были, конечно, важной частью весенней уборки. Я любила комнату для шитья с двумя швейными машинками, с длинным портняжным столом, с большой иконой Пречистой Богоматери Казанской, перед которой горела особенно большая лампада. С потолочных балок ровными рядами свисали самопрядные нити, сделанные из нашего льна и выкрашенные нашими красителями, и длинные мотки пряжи от наших овец, тоже домашнего крашения.

Да, приготовления к весенней уборке начинались за год. А после того, как все было закончено, каждую комнату окропляли святой водой. Тогда мы все отправлялись в парную баню, мылись, как следует, и шли на исповедь и к причастию, возвращаясь к завтраку из чая с густыми сливками, свежеиспеченными булочками и малиновым вареньем!

Газета все лежит у моих ног. Как разнообразны все эти моющие приспособления и средства, которые она предлагает! Как разнообразны и в то же время скучны: из-за них весь интерес, вся радость и удовлетворение от уборки дома ушли, чтобы никогда уже, наверное, не вернуться!

Глава пятая: ТРАВЫ, КОТОРЫЕ МЫ СОБИРАЛИ

Один отдел в современном универсальном магазине имеет для меня особое очарование. Это отдел «ТРАВЫ», обычно совсем крошечный и слишком украшенный уголок бакалейного отдела.

Я всегда посещаю его, хотя и знаю, что нахлынет поток воспоминаний и принесет такую ностальгическую боль о счастливых днях моего детства, что придется спешно покинуть его, ничего не видя от слез. Но все же мой поход в магазин всегда оканчивается в этом ароматном уголке супермаркета.

Обычно я здесь – одинокий посетитель, блуждающий среди красивых кувшинов, пакетиков-саше и разноцветных банок с кулинарными травами. Да, похоже, и любовь к травам, и знание их тайн принадлежат уже забытым страницам истории.

Правда, теперь в Америке эти знания потихоньку возрождаются. То тут, то там можно увидеть статьи о лечебных травах, травах для приправ, для сохранения свежести белья, для придания аромата элегантному платью. Но как мало во всем этом жизни! Куда проще и дешевле отправиться в аптеку и купить этот химический аромат или неизвестное пахучее вещество, сделанное из каменноугольной смолы, чем разыскивать природные ароматы.

Но сколько удовольствий лишились мы, поменяв их на эту простоту!

Когда живешь в восьмидесяти верстах от железной дороги, как мы когда-то, а случись эпидемия – ни доктора, ни фельдшера поблизости, тогда травы становятся необходимы для жизни людей. А те, кто знал травы и мог с их помощью лечить болезни, сохранять мясо свежим, делать еду вкуснее и вообще добавить жизни ароматов, были очень почитаемы и любимы ближними. Слава о них шла далеко.

Моя мама принадлежала к числу таких людей. С раннего детства любила она выхаживать больных. Неудивительно, что это пришло к ней само собой, ведь ее отец и дед были врачами. Она рассказывала мне, как зачитывалась книгами Materia Medika, что заполняли полки в доме. В этих старых книгах очень много говорилось о травах.

Она вспоминала большую комнату – лабораторию дедушки, где он часто готовил свои собственные снадобья из трав, купленных у травников – людей, которые проводили свою жизнь в лесах, собирая для врачей целебные травы. В те дни многие дипломированные доктора варили собственные лекарства.

Ее отец, еще более сведущий в медицине, чем его предки, сохранил здоровое уважение ко всем этим старым и проверенным народным средствам и часто ими пользовался.

Но мама, может быть, узнала даже больше от крестьян, среди которых провела юность. Больше всего она любила стариков и старух. Она могла часами сидеть и слушать их лечебные премудрости, собирая рецепты. От них она познала нечто большее, чем медицина. Она узнала секреты приправ для приготовления хлеба, супа, мяса и салатов, научилась придавать особый вкус напиткам, делать свежими и ароматными белье и одежду.

Мало-помалу мама научилась выхаживать больных. Постепенно росла ее слава, и пришел ее черед передавать другим накопленные знания.

Как только я подросла настолько, чтобы ходить в достаточно дальние походы, которые она регулярно совершала в соседние деревни, задействовали и меня. Я стала маленькой маминой помощницей. Она давала мне нести ранец, полный лекарств и бинтов, и иногда позволяла помогать в лечении. Но в основном моя работа состояла в уборке дома больного, приготовления легкой и питательной пищи для него, заботе о детях и тому подобное.

Мне нравилось это. Но настоящими праздниками в моей жизни были дни сбора трав. Это были особые дни. Они охватывали все времена года, кроме зимы. Я могла бы написать отдельную книгу о красоте и радости долгих прогулок, которые сулили эти дни.

Трижды в неделю мы отправлялись на сбор трав. Как и все остальное в старой России, событие это начиналось молитвой. Итак, прежде чем отправиться ранним утром, в тот магический час, пока еще не высохла роса – травы собирали только в соответствии с фазами луны и временем суток, – мама, я и все, кто составлял нам компанию, преклоняли колени и читали молитву, которая осталась со мной на все эти годы:

«Боже Всемогущий, вечно сущий, словом Твоим единым создал Ты землю и небеса и все сущее, видимое и невидимое глазу, и украсил землю злаками и деревьями на потребу людям и тварям Божьим. И назначил Ты каждому растению приносить плоды свои, чтоб не только пищею для тварей живых служили они, но и для врачевания тела болящего.

Душой и телом просим мы истово несказанной милости Твоей. Благослови эти травы во всем разнообразии и добавь к природной силе благодать нового Твоего Благословения. Да отвратят они всякие болезни и напасти от людей и от твари живых, кто употребит их во имя Твое. Через Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего, Который живет и царствует с Тобою воедино с Духом Святым. Аминь.

Богородица … Матерь Божья… Пребудь с нами… Благослови искания наши… Благослови и сохрани нас… Аминь».

Молитва окончена, еда наша уложена в холщовые торбы, другая торба повешена накрест поверх первой на груди и на спине, и мы отправляемся.

По извилистой проселочной дороге идем мы в луга, через ручейки и небесно-голубые быстрые речушки, то входя под сень деревьев, то выходя на опушку, то целую версту проходя меж душистых сосен, а то версту или две среди березок, которые точно девушки-танцовщицы в белых с зеленым нарядах, ждут только сигнала балетмейстера, чтобы закружиться в березовой фарандоле.

И всюду травы. Каждый сорт надо собрать отдельно и связать в пучок. Корешки надо складывать в полотняные мешочки. Листья скалывали большой деревянной иглой в венки. Всё приносили на условленный заранее лужок или на другое место. Все наши вылазки и поиски исходили от этой центральной «базы», как лучи от солнца.

Названия трав звучали для меня как благодатная молитва, к которой вновь и вновь возвращалось мое сознание. Бог создал эту траву, дабы напитать и излечить. Мы собираем траву для этой же цели. Конечно же, благословение Божье снизойдет и на нас. Часто я вглядывалась в голубое небо, почти веря, что вот-вот благословение падет на меня, как ласковый дождь на руно. Слушайте же молитву трав.

БОРЕЦ. Наименование растения, из которого можно приготовить сильные снадобья. Лучше всего корни. Они могут успокоить больное сердце или убить его, если воспользоваться неосторожно.

ТАВОЛГА. Из ее листьев приготавливается отличное вяжущее средство для лечения больного горла, а также желтый краситель для льна и шерсти ярко-золотистого отлива.

ДУДНИК. Из его корней готовят чай, останавливающий кашель, или припарки при болезни легких или груди. Засахаренные стебли и кочерыжки его – чудесное лакомство. А все растение можно использовать как приправу к рыбе.

ПОДМАРЕННИК НАСТОЯЩИЙ. Из корней его получается ярко-красный краситель. Его стебли и листья сворачивают молоко для приготовления сыра. Цветы его придают желтый цвет маслу и помогают при кожных заболеваниях и эпилепсии.

ЧЕРТОПОЛОХ. Помогает при лихорадке, тонизирующее средство.

РОМАШКА. Отвар этих цветов, если полоскать им голову, придаст волосам золотистый оттенок. Приготовленные как чай, цветы ромашки отгоняют насекомых и действуют как успокаивающее средство.

Словно слова веселой детской песенки, эти названия возвращаются из глубины памяти. И я снова представляю себе, что осматриваю берега ручьев, взбираюсь на опасные скалы, а то просто сижу на лужке с пучками сорванной травы.

Ветерок. Птичья песенка. Шорох листвы. Беспредельные радость и мир! Вот что такое был сбор трав!

Аа-ууу!.. Громко отдается эхом среди деревьев призыв на обед. Подхватив весь свой небольшой урожай, я бегу к назначенному месту. А вода уже весело кипит в громадном закопченном чайнике. Мама заваривает чай в маленьком заварничке. Черный хлеб. На нем толстый слой свежего масла. Домашний сыр. И чай. А вокруг нас незабываемый, пьянящий аромат собранных трав.

Чуть вздремнули и снова ходим, высматриваем, наклоняемся, собираем, пока не подходит время возвращаться домой. На дороге нас дожидается лошадка с телегой, иногда с толпой деревенских детишек. Домой мы возвращаемся не спеша, распевая все известные нам народные песни.

Наутро травы сносили в большую рабочую комнату, и там мы с мамой начинали их сортировать. Сюда корни. Туда листья. А туда стебли. И ни в коем случае нельзя спутать растения. Проверить и перепроверить. Надписать. Все связать в пучки и подвесить к стропилам. Эти листья разложить на солнце сушиться, а эти листья и корешки сохранить свежими для лекарств, красителей или приправ.

Запахи этой комнаты! Смогу ли я их забыть? Мне казалось, что все ароматы природы заключены здесь. Там не было ничего чуждого, ничего ложного. Все было подлинным, чистым – все прямо из Божьих рук. На каждом листке, на каждом стебле, на каждом корешке лежало Божье благословение.

Тот, кто захочет узнать больше о травах, невольно больше узнает о Боге.

Наверное, Рай должен быть наполнен такими же ароматами. Я знала это!

И я всегда добивалась, чтобы наш огород кулинарных трав, который занимал почти гектар, благоухал лучше, чем цветник. С ароматами майорана, полыни, эстрагона, розмарина, чабреца, шалфея, базилика, сладкого укропа-фенхеля, летнего садового чабера, огуречника и другими чудесными ароматами могло ли быть иначе?

 

Вокруг

"Томас Мертон - настоящий мальчишка XX века, самолюбивый, распущенный и довольно циничный, - очнулся лишь тогда, когда зашел в полный тупик. Он поступил в монастырь, отринул все мирское и с неофитским максимализмом принял "все церковное". Он стал траппистом, дал обет молчания, хотел пожертвовать писательским даром - но этого Бог не попустил..."

Отец Георгий Чистяков о Симоне Вейль

Во Франции именем Симоны названы улицы больших и малых городов, школы и лицеи. Ее сочинения и посвященные ей книги в каждом крупном магазине занимают по две полки и больше. Мало это или много – для девушки, которая прожила 34 года, а свои главные творения написала в течение последних двух лет?

"В Китае в древние времена говорили: «Свойства чая исходят из воды». Считается, что из чая, качественного на 80 процентов и заваренного водой 100-процентного качества, получится чай, качественный на 100 процентов. В то время как вода с 80-процентным качеством, которой заварен 100-процентный чай, даст всего лишь 80 процентов качества".

Воспоминания Елены Вержбловской (детство, духовный путь, арест, гибель и прощание с любимым)

"...Я вижу каким-то внутренним зрением, как около сердца светится огонек, он делается все ярче и ярче и похож на голубую звезду. Как сквозь воду я слышу глухой стук. Что это? А-а, это звук от ударов, это бьют меня, но я больше не чувствую ни боли, ни страха. Мне хорошо..."

Дмитрий Быков - о Петре Столыпине

"Будь экономическая смелость Столыпина поддержана политической, сумей он убедить царскую семью в необходимости привлечь на свою сторону интеллигентов, обеспечь он вертикальную мобильность, открыв путь к образованию и трудоустройству широким массам, а не удачливым единицам, - вся русская революция лишилась бы социальной базы".

В круге

Юрий Арабов. Размышления о Времени и Слове

"Похоже, что человечество на исходе второго тысячелетия христианской эры, “устав от смысла” слов, целиком переориентируется на изображение. Культура как бы описывает круг, - несколько тысячелетий назад мы начинали с наскальной живописи, подобными же “наскальными” рисунками и заканчиваем".

Интервью с Юрием Арабовым о фильме "Чудо"

В основе фильма "Чудо", о работе над которым рассказывает Юрий Арабов, случившееся в Куйбышеве в 1956 году «Зоино стояние», когда девушка, решившая потанцевать с иконой Николая Чудотворца, вдруг окаменела.

Фрагмент из книги "ПрадедушкаАркаим"

"Аркаимская цивилизация являет нам совершенно уникальный тип альтернативного развития человечества безгосударственного типа. Здесь совершенно иные приоритеты и критерии оценки «развитости». На первое место выступает натуралистическая зоркость, основанная на невыделении себя из природного мира".

Фрагмент из книги "Тяжесть и благодать"

"Отождествиться с самой вселенной. Все то, что меньше вселенной, обречено на страдание. Пусть я умру, вселенная останется. Пока я не одно со вселенной, это не может меня утешить. Но если вселенная станет для моей души как бы вторым телом, моя смерть будет значить для меня не больше, чем смерть какого-нибудь незнакомца".

Из автобиографии Махатмы Ганди

"Я больше не слепец, не влюбленный до безумия муж и уже не наставник своей жены. Кастурбай могла бы при желании быть со мной теперь столь же нелюбезной, каким я прежде бывал с нею. Мы - испытанные друзья, и ни один из нас не рассматривает другого как объект похоти".

Ответ Льва Толстого на решение Синода об отлучении его от церкви

"То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему".

Митрополит Антоний (Сурожский) размышляет о смерти

Мое первое яркое впечатление о смерти - разговор с моим отцом, который мне как-то сказал: “Ты должен так прожить, чтобы научиться ожидать свою смерть так, как жених ожидает свою невесту: ждать ее, жаждать по ней, ликовать заранее об этой встрече, и встретить ее благоговейно, ласково”.

"Могу ли я лелеять в своём сердце надежду, которая меня же и пожирает, и которой не суждено сбыться, - надежду на совершенное счастье в этой жизни? Я ведь знаю, что за ней стоит отчаяние. Буду уповать на то, чего не видел глаз, и не стану ждать видимого воздаяния".

"В русском языке отчества сохранились лучше, чем в подавляющем большинстве европейских. Мне представляется, что традиция отчеств в российском величании может быть даже усилена, если в дополнение к ней и в развитие ее мы введем свободный выбор матчеств, т.е. позволим величать себя и по имени матери".

"Поскольку мир будет становиться в ближайшее время всё более контролируемым и усложнённым, всё сильнее будет развиваться шаманизм и другие исконные верования и религии. Ведь шаманизм - это один из немногих действенных способов вернуться к себе. Вспомнить, что реальный мир намного больше, ярче и разнообразнее, чем мы привыкли об этом думать…"

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".