"Черное" и "белое" американского образования. Письмо третье

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ

Многое из дальнейшего станет более понятным, если ввести два обозначения, БШ и МШ – Большая Школа и Малая Школа. Большая – это Балтиморский Политехнический Институт, действительно большая высшая (9-12 классы) школа, в ней примерно 1400 учеников (студентов, то есть обучающихся, как говорят в Америке). Находится школа в даунтауне Балтимора.

Слово downtown переводится как деловая часть города, мы бы сказали – центр города. Но сегодня оно означает намного больше. В современных американских мегаполисах даунтаун населён в основном "третьим сословием", бедным людом. Говорят, население даунтауна Балтимора на 80 процентов состоит из афро-американцев. Вы, наверное, знаете, что неграми (Nigger) их давно не называют, это считается оскорбительной кличкой. В центре Балтимора есть и небольшие анклавы, в которых издавна живут эмигранты из разных стран Европы: итальянский городок, греческий, польский. Есть и небольшие относительно богатые районы.

Так вот, Большая Школа отражает демографический состав Baltimore City, города Балтимора, не менее 80 процентов ее студентов (на самом деле, я думаю, 90) – афро-американцы. Надо заметить, что БШ – городская, а не районная школа. В районную школу может записаться любой житель студенческого возраста. А вот чтобы стать студентом нашей БШ, нужно сдать вступительные экзамены и представить хорошую характеристику из средней школы (middle school). Отсюда с необходимостью следует, что в нашу БШ попадают афро-американцы не из самых проблематичных семей. Это имеет решающее значение для всей жизни и атмосферы школы. О большинстве других high schools of Baltimore City я слышал чудовищные вещи, которые не стану сейчас пересказывать. Впрочем, в подобных школах я и не бывал.

Малая Школа – примерно 120 учеников – это часть большой. Стать студентом МШ можно, сдав дополнительный экзамен по алгебре и еще некоторым другим предметам. Административно МШ не зависит от большой, что является ее огромным преимуществом, о чем я еще скажу. Финансирует МШ большой частный фонд, который поддерживает многие образовательные и медицинские проекты. Кстати, официальное название МШ – The Ingenuity Project, Проект Изобретательных.

Чтобы подчеркнуть ограниченность моего американского опыта, нужно еще сказать, что учеников каждого класса МШ мы делим на две группы в соответствии с их способностями. Таким образом, ко мне попадает ежегодно всего 35-40 студентов 10, 11 и 12 классов. Они, как видите, проходят тройное сито. Кроме обучения этого контингента, в мои обязанности заведующего кафедрой математики Ingenuity Project'a входит еще составление и контроль программ, математические кружки и соревнования, а также "курирование над учителями", как говорил один из моих коллег, который никогда не пропускал и не прощал ошибок – ни в русском языке, ни в математике. Остается добавить, что кафедры математики БШ и МШ – два разных подразделения математического фронта.

Считается, что Ingenuity Project призван дать детям из не слишком богатых семей бесплатное хорошее образование – сравнимое с тем, которое они получили бы, став учениками частных, то есть платных школ (вопрос о том, действительно ли ученики частных школ получают хорошее – в нашем смысле – образование, я оставляю пока открытым). Подразумевается, что в основном это должны быть афро-американцы. И действительно, в средних школах (6-8 классы) нашего Project'a из четырехсот студентов примерно 80 процентов афро-американцев. В BШ (9-12 классы) их около 60 процентов. В моих же классах, куда попадают самые сильные, никогда больше 25 процентов, кажется, не было.

Все эти подсчёты должны показаться дикими бывшему советскому человеку. Зачем специально заботиться о том, чтобы "расовый состав" школы совпадал с "расовым составом" населения города? Не лучше ли, забыв о цвете кожи, дать всем несколько экзаменов, выявить лучших и принять их в Project? Вспоминается горькая шутка, бытовавшая среди московских математиков в 70-80-е годы "прошлого века" (так называемое чёрное двадцатилетие московского мехмата, когда лица с «неправильной» пятой графой практически не принимались в МГУ): "Для чего проводятся вступительные экзамены в МГУ?" – "Чтобы выявить сильнейших и HE принять их в университет!"

Мы, советские люди, считали и сейчас считаем, что так называемые академические успехи – единственный критерий, позволяющий отобрать в школу или в вуз самых достойных. А как же иначе? Не спортивные же успехи учитывать, принимая в мединститут. Тот, кто лучше покажет себя на вступительных экзаменах, и в вузе сумеет почерпнуть больше и у него наибольшие шансы стать хорошим специалистом. Иначе говоря, общественное мнение ожидало справедливости именно в этом смысле.

Американское общество, видимо, так не считает. При поступлении в школы и вузы расовая принадлежность абитуриента определенно учитывается. При прочих равных (а зачастую и неравных) – у афро-американца или латиноса (не слишком приятное слово, но так говорят) больше шансов оказаться студентом даже очень престижного вуза, чем у "белого человека". Такова сегодняшняя реальность.

Вот свежий пример. В прошлом году мой выпускной класс состоял из девяти человек. Трое из них были зачислены в MIT (произносится ЭМ-АЙ-ТИ) – Массачусетский Технологический Институт. Это одно из трёх самых лучших американских высших учебных заведений, аналог Московского Физтеха в лучшие его времена. Наряду с двумя блестящими студентами в MIT был зачислен афро-американец весьма средних способностей – учитывая, конечно, ранг этого вуза. Вероятно, он занял, как у нас говорили, чье-то место, но я никогда не слышал отрицательных суждений подобного рода.

Бывали, правда, случаи, когда "белые люди" пытались отстаивать справедливость. Несколько лет назад три абитуриентки, не будучи принятыми в университет (на юридический факультет), обратились в суд. Шаг за шагом, дело дошло до Верховного Суда Соединенных Штатов. Я, честно говоря, надеялся, что уж Верховный Суд решит всё "по справедливости". И ошибся. Суд принял половинчатое решение, которое можно выразить словами: "Приёмная комиссия может позволить себе и не быть расово слепой". Девушек в университет так и не зачислили.

"Этот вопрос имеет две стороны. Рассмотрим вторую", – писал О"Генри. Первую он, правда, опускал. Вторая сторона не слишком благоприятна для университета, приёмная комиссия которого согласна не быть расово слепой. Ведь университет выпускает не только юристов (низкая квалификация которых сравнительно безопасна для общества), но также инженеров и врачей. И частная фирма не очень охотно возьмет на работу инженера, получившего диплом университета с репутацией "расово зрячего". Таким образом, равновесие хотя бы частично, но восстанавливается.

Разумеется, существуют еще и третья, и четвертая, и десятая стороны вопроса. В своем рассказе я поневоле многое упрощаю. Один только пример. Каким был состав Верховного Суда, принявшего неопределенное решение, сколько из пяти его судей было республиканцев и сколько демократов? Ответ на этот вопрос повлечет за собой новые вопросы и так далее, без конца. В Уравнении Вселенной нет независимых переменных. Всё зависит от всего.

Ваш Доктор Джи