«Ярушин ушел, но "Ариэль" остался»

В преддверии 45-летнего юбилея "Ариэля" мы публикуем интервью с руководителем группы Р.Геппом, взятое пять лет назад. Надеемся, что оно будет интересно и сегодня.

На трех Львах

«Мы, давние поклонники творчества «Ариэля», запутались в датах, — написали в редакцию супруги Яковлевы. — Раньше группа отмечала свои юбилеи, отмеряя их от 1971 года. И вдруг узнаем, что в этом году ансамбль празднует свое сорокалетие. Каков же истинный возраст «Ариэля»?»

Вопрос застал меня врасплох. Точно помню, что в 1991 году ездила за репортажем в Москву, где «Ариэль» отмечал свое 20-летие в концертном зале «Россия». Нестыковка, однако.

— Как раз наоборот, — возразил Ростислав Гепп, руководящий ансамблем с 1989 года после ухода из него экс-лидера Валерия Ярушина. — Мы восстановили историческую справедливость. Ярушин авторитарно вел отсчет с 1971 года, когда он возглавил группу. Это неправильно. Первое выступление «Ариэля» как коллектива состоялось на праздничном вечере в ночь с 1967 на 1968 год.

— Стас, давай по порядку. Итак, конец 1960-х годов, торжество социализма, «несознательная» часть молодежи увлечена битломанией…

— На этом фоне и возник «Ариэль», мгновенно завоевав популярность. Словно на трех китах, он держался на трех Львах: Лев Фидельман, Лев Ратнер и Лев Гуров. К ним примкнули барабанщик Виктор Колесников и гитарист Валерий Слепухин. А название группы (Ариэль — летающий мальчик из повести фантаста Беляева) придумал Валерий Паршуков. Он выполнял функции администратора да еще стишки пописывал. Сочинит что-нибудь, укладывающееся в «битловский» размер (английского языка никто из ребят не знал), а молодые слушатели визжат от восторга. Под одну из первых битловских мелодий звучала даже песня-визитка группы: «Ариэль к вам придет, Ариэль прилетит».

Серебряные струны

— Расскажи, как складывались события до 1971 года?

— В 1968 году я мальчишкой приехал из Златоуста и поступил в Челябинский институт культуры. Обожал джаз, стал петь в джаз-оркестре Олега Тергалинского. Кроме меня в качестве солиста в оркестре пел и Лев Гуров.

Валерий Ярушин тоже учился в институте культуры на параллельном курсе. У него были проблемы с учебой — никак не мог сдать экзамен по истории партии. Как-то он подходит ко мне и плачет навзрыд: «Стас, что делать? Отца у меня нет, мать больна. Если лишат стипендии, на что жить?» Я тогда зарабатывал, руководя ВИА в Копейском ДК угольщиков, но меня звали в ДК завода имени Колющенко. Копейчан было жаль бросать, и я предложил Ярушину: «Валера, иди вместо меня в «Колюху», ежемесячная ставка обеспечена». Он пошел. Потихоньку сложилась группа «Аллегро» — Валера же талантливый музыкант. Они стали играть на танцах во дворце спорта «Юность».

В 1970 году я начал руководить эстрадной самодеятельностью института, мне даже дали ставку концертмейстера. Как-то студенты говорят: «Стас, к нам классный парень поступил, поет, как Робертино Лоретти, играет на скрипке и на барабанах». Это был Борис Каплун. Мы познакомились, пообщались, поиграли — действительно, супер! «У меня из родителей только мама, да и та пенсионерка, — поделился Боря. — Мне деньги нужны». «Иди к Ярушину играть на танцах, там верный заработок», — снова посоветовал я. Вечером взяли бутылочку красненького и пошли в «Юность». «Мне не надо никого, своих вон сколько», — заявил Валерий. — «Да ты сначала послушай! — настаивал я. — Давай поиграем». Сел за клавиши, Боря за барабаны, Ярушин взял гитару. Публика неистовствовала. Не сразу, но Боря был принят в «Аллегро».

«Ариэль» же начал чахнуть, он уже не имел такой громкой славы. Ребята выступали в клубе областной больницы, где им дали помещение и какое-то подобие аппаратуры, играли на танцах в городском саду. Им нужна была свежая кровь. Стали переманивать Каплуна. Он выдвинул условие: «Только вместе с Ярушиным». Так Валерий Иванович оказался в «Ариэле».

Группа занялась более серьезной музыкой, вернула популярность, снова стала греметь. Причем ее известность перешла границы области: участие в конкурсах самодеятельных коллективов «Алло, мы ищем таланты», победа на фестивалях «Серебряные струны» и «Янтарь Лиепаи». Самопальные магнитные записи «ариэлевских» песен разошлись по всему Союзу.

Ярушина все же отчислили из вуза. А Каплуну в ректорате пригрозили: «Бросай «Ариэль», или тебя тоже отчислим. Негоже комсомольцу играть в полуподпольном ансамбле». Боря выбрал институт.

В тот момент вышла знаменитая статья композитора Никиты Богословского, на всю страну прославившего фольклорную группу из далекого уральского города. И тогда функционеры Челябинского обкома партии поступили мудро: легализовали творчество «Ариэля», дав ему официальный статус, чтобы держать под контролем.

С Иванычем и без

— Стас, с нетерпением жду рассказа о твоем приходе в «Ариэль».

— Сначала поведаю такую историю. После вуза служил в знаменитой Псковской дивизии, играл в военном ансамбле. Как-то давали концерт для шефов. Я спел песню Льва Гурова «Тишина». Шефы — ко мне: «Чья песня? Мы ее где-то слышали». — «Ребята челябинские сочинили». — «Дай ноты и слова». — «Пожалуйста!»

Командир полка тоже подошел ко мне: «Кто такой?» — «Рядовой Гепп». — «В отпуске был?» — «Никак нет». — «Хочешь?» — «Так точно». — «Когда?» — «Завтра». Так чудесная песня Льва Гурова дала мне досрочный отпуск.

Демобилизовавшись, вернулся в Златоуст, создал свой музыкальный коллектив. Однажды звонит Ярушин: «Нас зовут в филармонию, предлагают профессиональный статус. Пойдешь к нам?» Я согласился. Большая сцена — это шанс для серьезного творчества. Правда, очень не хватало Бориса: без него вокал не звучал, как надо. После института его отправили на отработку в Оренбург. Пришлось его «выкупать»: в обмен на Каплуна я отдал управлению культуры партитуру сюиты «Снегурочка» по русской народной сказке. В Оренбурге потом ее играли на каждый Новый год.

В «Ариэле» уже работали Сергей Антонов и Сергей Шариков. Мы сделали хорошую программу. Поехали с нею на V Всесоюзный конкурс артистов эстрады и завоевали там первое место. А дальше — десятилетие феноменального успеха. Выходят виниловые пластинки, в том числе легендарные диски-гиганты «Русские картинки» и «Утро планеты». За песнями последовала крупная форма: фолк-рок-опера «Сказание о Емельяне Пугачеве», рок-оратория «Мастера», рок-дума «За землю русскую». В 1985 году группу на ура принимали участники Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве.

— Вас называли долгожителями, имея в виду многолетнюю неизменность состава. Ваши почитатели были в шоке, узнав о разрыве с Ярушиным. Свою версию событий он изложил в книге «Судьба по имени „Ариэль“». А остальные члены «старого доброго» «Ариэля» стараются почему-то не поднимать тему раскола.

— Мы предпочитали об этом вообще не распространяться. Разве это по-мужски обвинять бывших друзей и не замечать своих слабостей?! Но так уж устроен Валерий. Видимо, звездной болезнью дано переболеть не всем. Но почему пятеро взрослых самодостаточных музыкантов должны терпеть «детские» капризы своего коллеги-руководителя, зарвавшегося особенно после того, как он получил звание Заслуженного артиста России? Мы тогда нелицеприятно с ним поговорили. Решили: если Валера не исправится, нужно разбегаться. Спустя месяц он сказал что-то типа того, что в гробу нас видал и заявил: «У меня уже есть другой ансамбль».

— «Иваныч»?

— Да. Кстати, мы незадолго до этого записали в Москве свой последний совместный альбом, и Ярушин предложил: «Давайте выпустим его под названием не «Ариэль», а «Иваныч». Мы возмутились. Он, очевидно, давно лелеял мечту наименовать группу своим именем… Что ж, Ярушин ушел, но «Ариэль» остался. В группе появился талантливый Саша Тибелиус, потом к нам примкнул Олег Гордеев.

Камыш шумел в Германии

— Помнится, в перестроечное время судьба вас побросала.

— В конце 1990 года мы остались без концертов — филармония перестала заниматься артистами. Предприниматель Григорий Фишер согласился взять нас под свое крыло, платить зарплату и даже выкупить у филармонии американскую аппаратуру, которую лично я выбивал для «Ариэля» в ЦК партии (спасибо, земляки Поляничко и Тяжельников помогли). Правда, потом он хотел нам же ее продать. С каждого рубля, которые перечисляли за наш концерт, мы получали всего одну копейку. Просвет наступил, когда нам протянул руку помощи УралАЗ. Руководство завода выкупило у Фишера аппаратуру и подарило ее нам. Мы получали минимальную зарплату да еще гонорары за концерты. Бывало, в рабочий полдень выступали на конвейере, вместо сцены — кузов вездехода. Романтично! Лет пять мы замечательно работали при заводе. А репетировали в Челябинске, в ДК глухонемых. Неплохое было время. Горжусь штампом УралАЗа в трудовой книжке!

Упорно занимались аранжировками русских народных песен. Когда первый раз исполнили в концертном зале «Россия» песню «Шумел камыш», за кулисы примчалась Наталья Высоцкая, редактор «Утренней почты» Центрального телевидения, и закричала: «Наконец-то я услышала настоящий «Ариэль»!» Решили выпустить альбом русских народных песен. Принес запись Рыжикову, редактору фирмы «Мелодия», говорю: «Послушайте». На следующий день отвечает: «Стас, ну, кому сейчас нужны русские народные песни? Вот Слава Добрынин записал «Синий туман» — это хит!» Я пытался убеждать: людям нужны разные песни. Тщетно.

— Но диск «Шумел камыш» все же вышел.

— Да, но только под другим названием и в Германии. Кстати, продавать и продвигать мы себя никогда не умели. Если б не хлопоты Олега Митяева (дай Бог ему здоровья), не попасть бы и на гастроли в Германию. В Кельне выступали в Славянском центре. На втором концерте подошел один немец и спрашивает: «Не хотели бы вы выпустить компакт-диск?» «Хотим», — в шесть голосов отвечаем. И он договорился со студией, да еще с какой! На «Dirk Studia» пишутся такие музыканты, как Тина Тернер, Scorpions. Наш благодетель, далекий от шоу-бизнеса человек, даже создал фирму ради выпуска диска. На обложке предложил написать «Privet»: дескать, так для европейских слушателей понятнее. Под таким «псевдонимом» и появился «Шумел камыш».

С середины и до конца 1990-х годов у нас почти не было концертов в родном Отечестве. В основном работали за границей. А в конце 1990-х снова начались гастроли по России.

— К этому времени вы потеряли двух Сергеев.

— Шариков занялся бизнесом: он не верил, что наша музыка выживет в тех условиях. А Антонов решился на переезд в Израиль. Господи, зачем?! Теперь там его могила. Антон, как мы его звали, олицетворял гитарный звук «Ариэля». Повторить его так никто и не смог. У него гитара пела, как ни у кого не поет.

Не юбилеев ради

— И все-таки «Ариэль» — самый устойчивый эстрадный состав советской эпохи. Костяк, на котором держится группа, сохранился. Борис Каплун с его артистизмом, Лев Гуров с неповторимым тембром, ты и твои уникальные аранжировки. В историю группы яркой главой вошли и Александр Тибелиус с Олегом Гордеевым. «Ариэль» остается одним из самых значимых брендов Челябинска.

— Приятно. Только в родном городе Челябинске мы почему-то выступаем реже, чем в других городах. Во всяком случае, в Екатеринбург зовут чаще. Зато мы поменяли стратегию: играем реже, но гонорарную планку подняли. Чем мы хуже столичных музыкантов? Так что теперь не работаем по три концерта в день, как в прежние годы. Берем не количеством, а качеством.

— В итоге «Ариэль» разменял пятый десяток. Доживет ли ансамбль до круглого юбилея?

— Десять лет назад мы сомневались, доживем ли до сорокалетия. Но пока люди хотят нас слушать, мы должны выходить на сцену. Опыт показывает: как только артист перестает быть востребованным, его настигают болячки, следом приходит «старуха с косой». О юбилеях мы не мечтаем, но томагавки в землю пока не закапываем…