Странник

Михаил Фонотов

Кишиневский купец Барданес, грек по происхождению, отправил своего сына Христофора учиться в гимназию. В Киев. Почему-то. Христофор добрался до Киева, поступил, зиму провел за учебой, а летом пустился в обратный путь домой, на каникулы. Однако в пути на его караванчик напали ногайцы. Караван разграбили. Кого убили, кого скрутили...

Христофор оказался в Стамбуле. На невольничьем рынке. И в середине XVIII столетия еще торговали людьми. Молодой и здоровый Христофор кому-то пригляделся. Кому — неизвестно. Известно только, что привез он своего раба в Вену и на месте не держал. Возил с собой. По всей Европе. Почему-то была у хозяина потребность мотаться из края в край. И не раз по кругу. Берлин, Кельн, Париж, Марсель, Милан, Венеция, Рим, Генуя, Варшава, Краков — такие круизы, которым, может быть, кто-то из современников и позавидует, совершал раб Христофор со своим хозяином-непоседой.

Вы спросите: при чем тут Урал? И я отвечу: пока ни при чем. Пока.

О Христофоре Барданесе написал К. Гуревич в «Уральском следопыте» в 1969 году. А много раньше некто, не оставивший своего имени, сочинил жизнеописание Барданеса, в котором свидетельствовал, что «он говорил на многих языках, был весьма здоров, довольствовался малым. Как человек, видевший много на свете, ничему не удивлялся, но все особенно значительное открывал весьма скоро. Он имел великую страсть к собиранию всяких известий».

Одно из двух: или Христофор рожден был путешественником, или скитальцем его сделала судьба. В любом случае он явно лишен был способности жить оседло.

Скитания по Европе закончились тем, что хозяин продал своего раба, а от нового собственника Христофор, судя по всему, сбежал. Тот, видимо, пытался удержать его на одном месте. Какое-то время Христофор «бродил в печальном виде» по Венгрии и Польше, пока не отправился в Петербург. Почему-то.

Ему уже за тридцать. А учиться хочется. Если очень хочется, то можно. И он поступает в медико-хирургическое училище. Нравы в том училище были, известно, средневековые: розги, плети, карцер. Предпочтение отдавалось «уму, загнанному через задние ворота». Но что вчерашнему рабу средневековье? Шаг вперед, к цивилизации. Христофор учился хорошо, на половине курса ему как отличнику учебы присвоили звание подлекаря, после чего он сразу устроился на работу в Адмиралтейском госпитале.

Не очень важно, как Барданес узнал, что Иоган-Петр Фальк готовит экспедицию на Урал и в Сибирь. Важно то, что Христофор узнал об этом и обратился к Фальку с просьбой взять его в отряд. Вакансий, собственно, уже не было. Разве что чучельщиком. Должность весьма скромная, оклад соответственно, но Христофор сразу согласился.

В сентябре 1768 года экспедиция оставила столицу. Тверь, Москва, Саратов, Царицын. В Астрахани оказались уже летом 1770 года.

Вы можете еще раз спросить: но при чем тут Урал? Спасибо. Вовремя. В 1771 году экспедиция Фалька добралась до Урала. К тому времени Барданесу доверялись самостоятельные поездки. В частности, в киргизскую степь. В отчете об этой поездке Христофор говорит о своем «ненасытном желании и надежде открыть что-либо полезное», о «живейшей радости», наполнившей его. «Невзирая на все предусмотренные опасности и затруднения, охотно последовал я сему повелению».

2 апреля 1771 года он выехал из Челябы к Звенигородской крепости, оттуда — в Троицк. Исследовал развалины, что «находятся в 19 верстах выше Тугузина». А теперь следите за датами — 27 мая он уже у Алгинского хребта в 463 верстах от Троицка, 15 июня возвращается в Троицк, на базу отряда, на следующий день вновь покидает базу, 26 июля он уже гость султана Мамета, владетеля Малого улуса Средней Киргизской Орды, 22 августа — Семипалатинская крепость, потом — Алтай.

Еще год Барданес скитается по Уралу и Сибири, а осенью 1772 года в Томске застает Фалька и Палласа. Фальк заболел, и Паллас поручает Христофору сопровождать академика в обратный путь. В Казани Фальку становится легче, и они решают смотаться вниз по Волге, через калмыцкие степи, на Северный Кавказ. Съездили. Когда в следующем году вернулись в Казань, Фальк снова заболел и в припадке психического расстройства застрелился. Его рукописи и коллекции в Петербург доставил Барданес.

Ученым Христофор не стал, однако его, подлекаря, оставили на службе при Академии — лаборантом химической лаборатории. Оно бы ничего, и лаборантом сошло бы, но — скучно. Христофор вернулся к медицине. Поступил лекарем на флот. Сначала в Кронштадте, потом в Таганроге. Жил бы в порту, но не сиделось на месте. Как судовой лекарь Барданес совершает ряд дальних морских путешествий на кораблях русского флота.

Такая судьба. В Челябинске Христофор Барданес пробыл недолго. (А где он задерживался долго?). Но он тут был. Спускался к Миассу. Ходил в бор. И ему, бродяге, повидавшему полсвета, Челяба нужна была так же, как все остальные города, в которых он еще не побывал.

Христофор Барданес был редким человеком. Таких людей плохо понимали во все времена. Но если бы не они, люди так и не знали бы, что там, за горизонтом...

(Очерк из книги М.С.Фонотова "Соловьиный остров", Челябинск, 2001)