Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Людмила Гурченко: "У меня нет секретов"

Моложава и привлекательна, энергична и иронична, загадочна и доступна... Памяти Людмилы Гурченко...

Лидия Садчикова

Январь 1996 г.

Моложава и привлекательна, энергична и иронична, загадочна и доступна... Людмила Гурченко, "звезда" и легенда отечественного искусства, пленила челябинцев не только своим неувядаемым талантом, но и искренностью, и простотой. А главное – непоказной любовью к публике. Не жалела себя на сцене. Спустилась в зал, чтобы быть еще ближе к зрителям, и кому-то из них повезло заглянуть ей прямо в глаза. А после двухчасового концерта вышла вместе со всеми в фойе и долго еще раздавала автографы, не ограждаясь от поклонников, как это часто бывает со "звездами", крепкими спинами телохранителей. Собственно, их у нее и нет. Ее сопровождают два молодых человека. Один – администратор, его Людмила Марковна ласково и шутливо называет "сынком". Второй, Сергей Сенин, – ее продюсер и очень близкий ей человек. Муж. Сергею Михайловичу около сорока лет. Он энергичен и деловит. Почти всегда рядом с женой. Досконально знает ее творчество. Ведет все ее дела. Благодаря его усилиям поставлен музыкальный фильм "Люблю", выпущен одноименный компакт-диск с песнями из этого фильма, издана роскошная книга Гурченко "Аплодисменты, аплодисменты".

И книга, и диск – не итог, а лишь этап ее творчества. "Мне кажется, я только начинаю жить", – призналась она в недавнем интервью.

 

– Я никогда не думала, что буду еще и писать, – сказала она мне. – Когда снимался фильм "Сибириада", Андрон Кончаловский много расспрашивал меня об отце. Этот фильм народный, и режиссеру нужна была верная интонация, а мой папа с его особыми выражениями, поступками, хитростью, мудростью – не то, что типичный, а прямо-таки яркий представитель целого пласта людей. Андрон наслушался моих историй, и веселых, и грустных, и сделал вывод: "Ты должна написать об этом". "Ну что ты! – ужаснулась я. – Ведь я даже писем писать не умею. И к тому же мне лень". "Преодолей лень", настаивал он. И я решила попытаться.

Тогда в литературе не было ни одного произведения об оккупации – закрытая в то время тема. И я так наивно вошла в нее, что неожиданно для меня самой книга получилась и даже стала художественной повестью. А потом пошли тысячи писем: "Пишите дальше, нам нужно понять, как вы выбрались из жуткого состояния десятилетней безработицы". Людям было интересно, как я сумела подняться. Под напором публики написала продолжение.

– Наверное, большинство писем было из провинции. Знаете ли вы жизнь периферии?

– Так я же сама из провинции. 17 лет прожила в Харькове. Не такая уж безумная глубинка, и все же... Когда я приехала в столицу, то почувствовала себя, словно в эмиграции. Раньше весь мир воспринимался через призму моей школы, тихих улиц, двора, где я выросла, – и вдруг совсем другая жизнь, другие люди, иные порядки и законы. Я ж вылетела к людям на крыльях. А жизнь внесла свои коррективы. Герои – те, кто может прожить долгую жизнь под напором новых, неожиданных, жестоких обстоятельств.

– Заграница – тоже особый мир. Уютно ли вы себя там чувствуете, бывая на гастролях?

– Нет. Сначала было любопытство. Первый пласт, второй, третий... Потом на все смотришь уже другими глазами. Знаете, я не видела ни одного счастливого эмигранта. Жить я там не смогла бы. Поработать? Предложений было много. Но я отвечала, что могу сыграть только русскую, по-английски говорить категорически отказываюсь. Да и вообще нет у меня преклонения перед Западом.

– А перед западными "звездами"?

– Это все прошло. Кумиры у меня были только лет до 20. В смысле заимствования я никогда ничего ни у кого не могла взять. Даже если мне этого хотелось бы, ничего из этого не получится. Я опять остаюсь одна, варюсь в собственном соку. Опять фантазирую, сочиняю. Опять начинаю ждать, когда же придет озарение. Это удивительное явление. Ты пуст – и вдруг что-то происходит. И ты знаешь, что нужно делать дальше.

Если говорить о моих зрительских пристрастиях, то феноменальными актерами нахожу Роберта Де Ниро и Барбару Стрейзанд. Они удивительные. Ну, а у нас все очень сложно. Я считаю, что наши актеры – просто герои. Быть талантливыми и нестандартными в такой драматургии очень тяжело. Знаете, когда начинают рассуждать, "звезды" мы или нет, мне это неинтересно. Интересны только встречи с публикой. А там уж называйте меня, как хотите. К тому же я начисто лишена зависти к благополучию своих западных коллег – у меня совсем другой образ жизни.

– И все же вы "звезда". Тысячи женщин смотрят на вас, как на объект для подражания. И, конечно, многих интересует, как складывается ваш гардероб.

– Ни одна зрительница не сложит себе такой же гардероб, как бы я ни рассказывала. Ведь это моя фантазия. Раньше шила сама. Сейчас заказываю. Но все равно ни одного до конца готового костюма на меня еще не было. Сама придумываю детали, аксессуары, головные уборы.

– А какова судьба отживших костюмов?

– Вас интересует, куда я их деваю? Недавно получила письмо: "Пришлите мне три платья для моих дочерей, потому что муж умер, и мне их не во что одеть". Если у этой женщины есть желание одеть дочерей в костюмы, будем так говорить, кинозвезды, значит, не так уж плохо они живут. У меня никогда не было мысли написать Любови Орловой: "Пришлите мне платье из фильма "Цирк", я в нем буду встречать Новый год".

Куда я их деваю? Ну, у меня все подружки худые, я их иногда радую. Но в принципе у меня все костюмы сохраняются, ведь стоит переделать одну деталь – и уже новая вещь. Платье, которое вы на мне видите, достаточно освежить воротничком, и можно идти на любое торжество. У меня в гардеробе вообще нет бытовых вещей. К одежде подхожу дифференцированно: для вечера – одна, для дня – другая, для полудня – третья. Надо очень продуманно к этому относиться. Куда-то не так оденешься – и все, ставь на себе крест.

– Ваша пластика тоже чрезвычайно индивидуальна. Она непридуманна и неповторима, так же, как у Константина Райкина и Андрея Миронова.

– Не знаю, как она сложилась. Балету я никогда не училась. И даже не могу запомнить то, чему учат хореографы, потому что все равно переделаю по-своему. Сама не знаю, куда меня на сцене понесет, в каком направлении я буду двигаться. Это тоже необъяснимо.

– Софи Лорен написала книгу, где изложила секреты молодости. У вас нет такой задумки?

– У меня нет секретов. Спросите, как я ем. Все, что хочется. Никогда не сижу на диете. Перед концертом, конечно, голодаю: надо же двигаться, правильно дышать.

– А лицо, а косметические маски?

– Ненавижу женщин с маской на лице. И потом, я ленива. Могу только одно сказать: каждый вечер мою лицо с мылом кипятком, пока оно не заскрипит. Поэтому у меня чистая, без пор, кожа.

– Мыло же сушит кожу!

– А меня это не интересует. Тру лицо щеткой, а потом слегка кремком – и все. Наутро промываю только глаза. Но опять же все это очень индивидуально.

– А секреты молодой души?

– Не так уж она молода. Перед выходом на сцену коплю силы, чтобы отдать людям энергетику, уверенность. Потом опустошаюсь, и лучше, чтобы меня в этот момент никто не видел: тусклая, грустная и вполне могущая разочаровать. А где ж та самая, искрящаяся? Нету, все отдала вам. Теперь вы искритесь, а я погибла.

– Какие самые необычные подарки вы получали от поклонников?

– Какие-то женщины дарили мне блестки, разрушающиеся старинные штуки. Одна старушка из Ленинграда долго искала меня, чтобы очень дешево продать старинные, екатерининские серьги – именно меня искала. А сколько мне на сцену выносили грибов, солений, варений! Присылали лесные орехи и траву, на которой хорошо спать, если бессонница. Дарили очень интересные антикварные бытовые предметы, начиная с тарелочек. Почему-то люди чувствуют во мне тягу, любовь ко всему этому и то, что я могу продлить их существование, не разбить, сохранить. Дарят старинные веера, которые тут же могут рассыпаться, но я их обожаю.

– Трудно ли быть подругой, другом, мужем Людмилы Гурченко?

– Думаю, трудно. Потому что я не терплю лжи, неискренности. Пусть самая голая, противная правда – я переживу, чем узнать, что меня обманывают за спиной. Тогда я просто умираю. Поэтому подруг мало. Только те, кто выдержал это испытание и кто требует к себе такого же чистого отношения.

А если говорить о моих замужествах... Такие вещи разве можно объяснить в интервью? Люди, многие годы прожившие вместе, сами не знают, почему они вдруг расходятся. Очевидно, я не могу долго находиться с кем-то. Обязательно начнется что-то такое... В общем, у меня всю жизнь одна большая любовь, только ее объекты меняются...

– ...и вдохновляют на творчество. Я с удивлением узнала, что вы сочиняете песни.

– Сочиняю музыку, и уже давно, с середины 60-х годов. Мне очень сильно попало тогда, поэтому я никогда не объясняла своего авторства. Не принято было, чтобы артистка музыку писала. О, целое дело вокруг этого было!

– Вы и сейчас не очень-то афишируете свои композиторские способности.

– Если вы заметили, я вообще ничего не афиширую. Я ведь тоже получила приз вместе с Мироновым как лучшая актриса, но зачем об этом говорить. Лучше что-то сделать.

– Вы такая многогранная. И такая неугомонная. Может быть, намерены еще какой-то пласт вспахать?

– По-моему, это поле вспахала со всех сторон. А иногда думаю: напрасно прожила жизнь. Самые мои главные ресурсы и возможности, ради которых я на свет родилась, еще не использованы. Мюзикл – вот что меня привлекает. То, что я делаю на сцене, – это шоу. А если добавить сюжет! И все исполнять живьем, именно живьем! Вот чего бы мне хотелось. Однако нужны колоссальные деньги, а где их взять? И нет людей, которые бы этим жанром занялись. У нас он не культивируется.

А вообще я действительно многим занимаюсь: театр, кино, эстрада, ТВ, радио. Пишу музыку, тексты. Сама режиссирую свои шоу. Выстроить программу очень сложно. Я это делаю годами: придумываю, перекраиваю. На месте не стою. Вибрация, вибрация... Из этого и состоит моя жизнь.

 

Элементы проекта

"Она была очень разная - Юлечка, как называли её близкие друзья. Очень-очень мужественная - и на фронте, куда пошла добровольно, а потом вернулась после ранения, едва не стоившего ей жизни, и тогда, когда принимала последнее в своей жизни решение. Бескомпромиссная, смешная, наивная, трогательная…"

"В моем возрасте все актеры отдают предпочтение театру. Играть в кино маму киллера? Смешно. Ко мне, как и ко многим актрисам, нужен индивидуальный подход".

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".