Школе нужен аристократизм

Официальное название этого государственного среднего учебного заведения - Центр образования N 109 г. Москвы. А неофициальное, на котором лежит печать личности, укладывается в два слова - Школа Ямбурга.

Школе больше тридцати лет. За прошедшие годы ее директор стал доктором педагогических наук, заслуженным учителем РФ, членом-корреспондентом Российской академии образования и вообще сделался знаменит. Сама же школа из экспериментальной площадки, где обкатывалась "адаптивная модель" (приспособление учебной системы к возможностям и потребностям учеников, а не наоборот), превратилась в многопрофильный центр образования: детский сад, начальные классы, гимназия, лицей, классы педагогической коррекции...

Школа Ямбурга - это еще и собственный театр, конюшня, флотилия с двумя пароходами и несколькими морскими ботами, мастерская художественных ремесел, кафе, парикмахерская, медицинские кабинеты... Это, если угодно, Ямбург-Сити, где чего только нет.

Мы беседовали накануне 1 сентября, в не самое свободное время для директора школы. Впрочем, когда оно бывает свободным?

Воспитательное пространство, или Эффект соленого огурца

- Давно закончились директорские каникулы?

- Их, по сути, и не было. Пару недель отдохнул в Подмосковье и все. У директора школы каникул не бывает. У меня уже накопилось 360 дней неиспользованного отпуска. Это как "тяжелый декрет". Кто-то думает, что если детей нет в школе, то здесь и делать нечего. Но как раз в это время у директора дел невпроворот. Я испытываю огромное удовольствие от строительных работ. Потому что школьный ремонт - это тоже педагогика.

- В каком смысле?

- В самом прямом. В педагогике существует так назывемый эффект соленого огурца. То есть в хорошем "рассоле" ребенок "просаливается". Воспитание средой - это вещь, требующая мозгов, творчества и огромного желания. Ведь школьная среда - это не только сверкающие чистотой коридоры, не только современно оборудованные уголки для отдыха. Это совершенно особым способом организованное пространство.

Вот вы, пока шли ко мне в кабинет, наверное, обратили внимание: вдоль коридора висят дружеские шаржи на учителей, на директора... В советские времена некоторые мои коллеги, увидев эту портретную галерею, с ужасом восклицали: "Что вы делаете! Это подрыв учительского авторитета!" А, по-моему, в школе нет ничего вреднее, чем глупая серьезность. Школа и так довольно агрессивное учреждение. И потом, лучше дружеский шарж на учителя, чем мат в его адрес на стенах туалета.

- К школьным туалетам, я знаю, у вас особенно трепетное отношение.

- Да, я - основоположник туалетного движения в школах России. Я глубоко убежден, что культура не делится на высокую и низкую. Странно говорить с учениками о высоком, когда в школе, извините, пахнет мочой. Я объясняю детям, что если театр начинается с вешалки, то школа - с мест общего пользования.

Как-то пришел к одной знакомой директрисе, мы с ней когда-то вместе учились. Гляжу - стены туалета в ее школе покрашены черной краской. Я ахнул: "Ты с ума сошла?!" Она говорит: "Ямбург, ты не понимаешь, на черном грязь меньше видна". Я говорю: "Душа моя, на черном грязь больше видна, это во-первых. А, во-вторых, зачем превращать туалет в каземат?" В другую школу приехал - мне строители говорят: "Мы просто балдеем от директорских указаний". - "А что такое?" - "Да вот он дал команду обложить кирпичами каждый унитаз. Чтобы дети ногами не разбивали".

Таких примеров тьма. Помню, ко мне приехали директора школ из шахтерского региона. Стали жаловаться: "У нас дети в столовой, пока тарелку с раздачи несут, сто раз супом обольются". Я говорю: "А вы не пробовали купить супницы и поставить на столы?" Эта убогость, эта привычка к опрощению - вот что меня удручает. Можно сколько угодно орать на детей: "Не садитесь на подоконники, не убивайте батарею!" - и все равно не перестанут садиться. А можно около подоконника поставить скамейку и больше не будет повода орать.

Вы видели наше кафе? Согласитесь, оно не похоже на солдатскую столовую, где пахнет хлоркой и кислыми щами. Здесь даже бар есть - к огорчению детей, безалкогольный. А свет - боковой, приглушенный. Поэтому тут никто не вопит как резаный. Вы же в кафе вполголоса разговариваете, верно? Цвет стен, интерьер, освещение - это все тоже педагогика.

Три урожая с одного куста

- А парикмахерская вам зачем? Что, дети сами себя стригут, делают прически друг другу?

- У нас еще и кузница, и гончарка, и ювелирка. Недавно стеклодувку купили. Каждый человек в чем-то должен быть королем. У одного умные руки, а у другого умная голова. Поэтому есть экономический, юридический, медицинский, физико-математический классы, а есть классы художественных ремесел. Ты можешь быть в математике ни бум-бум, зато ты лучше всех стрижешь. Тогда меньше зависти, ненависти, агрессии.

Вообще нормальный педагог с одного куста снимает три урожая. Наличие в школе той же парикмахерской - это, с одной стороны, профессиональная подготовка, чтобы в будущем был кусок хлеба. С другой - преодоление зависти, снятие барьеров между "талантливыми" и "бесталанными". Случалось, девочки из элитных математических классов говорили мне: "Почему стричь доверяют не всем ребятам, а только таким-то и таким-то? Мы тоже хотим!" А с третьей стороны - это элементарное самообслуживание.

- Мне трудно представить, что столичная старшеклассница, пусть даже не из слишком обеспеченной семьи, вверит свою драгоценную голову школьной подружке.

- Да запросто! Ведь интересно же. Ну а потом: дети стригут не только друг друга. К нам дедушки, бабушки приходят стричься. В салоне простая стрижка стоит 350 рублей. А тут бесплатно.

- У вас в кафе, мне говорили, всегда есть дежурный.

- А как же!

- Будто бы даже все классы поочередно дежурят по школе.

- Да, все, как обычно.

- Мой сын, пошедший в первый класс на излете советской эпохи, узнав от меня, что у вас "не изжито" дежурство по школе, сразу вспомнил, как тоже расхаживал с повязкой на рукаве, и кисло поморщился.

- А что такого? Самообслуживание. Те же директора из шахтерского региона жаловались, что родители в их школах возмущаются и ссылаются на приказ минобразования, запрещающий отвлекать детей на хозработы. Я спросил своих коллег: "Это дети мэров, пэров?" Нет, как выяснилось, дети экскаваторщиков. Да что говорить! Сегодня даже в деревенских школах ученики не желают сами себя обслуживать. Это просто катастрофа какая-то.

Издержки политкорректности

- Кого вы принимаете в вашу школу, а кого - нет?

- Принцип очень простой: я беру всех, кто проживает в этом микрорайоне.

- Но школа не может принять всех желающих. Сколько у вас сейчас учеников?

- Чуть менее двух тысяч.

- Это результат определенной селекции?

- Нет. У нас не элитная школа. У нас школа для всех. В детский сад и в начальные классы может прийти любой, кто прописан по нашим адресам. Дальше начинается диагностика. Но мы не разбиваем детей по классам, до последнего момента мы их держим вместе, чтобы в некоторых ребятах не пробудился комплекс неполноценности. Только c шестого класса начинается разделение детей по потокам обучения.

- Это кого-то, наверное, обижает.

- Безусловно. Такая дифференциация имеет не только плюсы, но и минусы. Вот на Западе в немецкой или английской школе (кроме элитных) все дети учатся вместе. Считается, что нормальный ребенок и олигофрен получают одинаковое образование. Сомневаюсь в этом.

Даун или имеющий иные серьезные отклонения ребенок действительно сидит в одном классе со всеми. Но он же ничему не учится. Он, извините за цинизм, играет роль наглядного пособия для упражнений в политкорректности. Детям как бы внушается: вот, мол, есть и такие люди, надо к ним относиться нормально, не хуже, чем к другим. И вроде бы это очень демократично. Хотя на самом деле такой подход отдает лицемерием.

- Поэтому дети с проблемами в развитии учатся у вас отдельно, в так называемых коррекционных классах?

- Да, поэтому.

- Такие дети неминуемо попадают в коррекционный класс или это необязательно?

- Чем раньше мы выявим дефект, тем больше у нас времени для коррекционной деятельности. Да, я, подобно моим западным коллегам, либеральный человек. Я тоже хотел бы, чтобы все дети учились в одном классе, чтобы не создавались некие резервации. Но это ровно до тех пор, пока больной ребенок не стукнул по голове моего и не убил его. Тут моя политкорректность заканчивается.

"Учителя в нашу школу очередь не занимают"

- А как вы формируете педагогический состав? Каковы принципы отбора?

- Быстро ничего не делается. Педагогический коллектив школы создается годами, как труппа в театре. Тут свои традиции, своя мифология.

- Как же вы просеиваете толпу претендентов на преподавательские должности?

- Это распространенное заблуждение. Все почему-то думают, что учителя к нам в школу очередь занимают.

- Это не так?

- Абсолютно не так!

- Зарплата невысокая?

- Не в этом дело. Вот я захожу в гимназический класс. Там идет урок. Тема: Древняя Греция. История, культура, искусство, мифы... А потом та же учительница рассказывает о Древней Греции в коррекционном классе. И там совсем другой урок. Она рисует на доске половину амфоры и говорит: "Дети, археологи нашли половину амфоры. Сейчас мы будем, как археологи, ее восстанавливать и штриховать". Это чисто дефектологическое упражнение для детей с лево-правополушарной ассиметрией. А теперь скажите: где легче работать? Там, где ты изо дня в день транслируешь одно и то же, или тут, где один и тот же материал надо подавать совершенно по-разному, всякий раз приспосабливаясь к аудитории?

"Я очень доверчив, и дети этим пользуются"

-Какими вашими слабостями пользуются ученики?

- У меня огромное количество слабостей. Я, например, курящий человек. Не могу это скрыть и скрывать не собираюсь. Правда, у меня свои примочки есть. Я говорю, вы видите, у меня уже память отказывает, я уже все забываю, и это результат моего дебильного курения. Если не хотите быть такими же, не надо курить.

Второй момент: я, к сожалению, излишне либерален. Поэтому подбираю педагогические кадры по принципу взаимодополнения. Если бы я подбирал заместителей и учителей под себя, как многие делают, школа бы очень быстро потеряла управление. Либеральный директор должен иметь хотя бы пару авторитарных заместителей, а авторитарный директор - хотя бы пару заместителей-либералов. Тогда школьный корабль не будет давать крен в одну или в другую сторону. То же касается и педагогов, поскольку в будущей жизни детям придется иметь дело с разными людьми - мягкими и жесткими, демократичными и не очень.

- Вас легко обмануть?

- В принципе да. Я очень доверчив, и дети этим пользуются. А еще я очень сомневающийся человек. Мне трудно принимать решения, я долго взвешиваю все "за" и "против". Между тем в школе иногда приходится принимать очень непопулярные решения. Причем немедленно.

У меня была история. Попросил меня высокопоставленный военный дочку в школу принять. Ну я ее принял. И вот - май. Жарко. Дети пишут предэкзаменационное сочинение. Мальчик попросил открыть окно, подышать. Дочка военного говорит: "Закрой". Все говорят: "Открой". Мальчик открыл. Она говорит: "Ты об этом пожалеешь". А ее в школу на "Волге" солдат подвозил. Она дала солдату команду, и он этого парня избил. Когда это стало известно, ее одноклассники заняли жесткую позицию: "Мы не войдем в класс, пока этот человек будет учиться вместе с нами". До начала выпускных экзаменов оставалось две недели. Приказ об исключении из школы последовал немедленно...

И вторая история. Одна девочка дала другой парфюм попользоваться. И та вроде бы израсходовала больше, чем положено. Эту девочку ее одноклассницы заманили в лес и... нет, не избили. Они заставили сапоги лизать у той, что парфюм ей давала. Сняли все на видео, потом стали показывать в школе.

К чести класса, этого никто не одобрил. Я вызвал родителей и спокойно проинформировал их: "За унижение чести и достоинства своего товарища я исключаю ваших детей из школы. Спорить со мной бесполезно". Тем девчонкам сказал: "Вон отсюда!" И тут же позвонил директору соседней школы с просьбой взять их к себе. Он немедленно согласился, поскольку его "пациентов" с подмоченной репутацией я всегда брал безоговорочно.

Детей нельзя выбрасывать на улицу. Но урок из случившегося они должны извлечь. Хотя не все так печально: за 32 года моей работы в этой школе было лишь два случая, приведших к исключению.

- Вы как к ученикам обращаетесь - на "вы" или на "ты"?

- В разных ситуациях по-разному.

- Это не от возраста зависит?

- Не от возраста. Если, скажем, я в нашем театре репетирую спектакль, то веду себя не как директор школы с учениками, а как режиссер с актерами. Могу на "ты", могу наорать, могу выгнать с репетиции. Ну а в директорском кабинете я сдержан, корректен, со всеми на "вы", даже с пятиклассниками.

- В школе допустима демократия?

- Понимаете, какое дело. Врач, который делает операцию, не обязан советоваться с больным, как ему вырезать аппендицит. Я не хочу называть поименно всех поборников безбрежной демократии в школе. В начале 90-х годов появилось очень много педагогов, которые считали, что нужно идти вслед за потребностями ребенка, советоваться с ним, что изучать, а что не изучать. На дверях таких школ я бы начертал цитату из популярного шлягера: "Ты скажи, ты скажи, чё те надо, чё те надо, я те дам, я те дам, чё ты хошь".

Я не против идти за осознанными потребностями ребенка. Весь вопрос в том, насколько они осознанны. Жизнь - не игра. А учение - это тяжелый труд. Доктор Спок, который проповедовал безграничную любовь и ненасилие в педагогике, к концу жизни отказался от своих взглядов. Ибо количество истериков и невротиков, которое получило американское общество благодаря его воспитанию, не поддается исчислению. Выходя из школы, ее выпускники сталкивались с жесткой конкурентной жизнью и неизменно впадали во фрустрацию, разочарование.

Школа-казарма - страшная вещь. Но школа без руля и без ветрил еще хуже. Школе нужны не демократия и не авторитаризм. Ей нужен аристократизм. Благородное чувство дистанции. Демократия - в том, что на стенах в моей школе висят не портреты российских руководителей, а дружеские шаржи на учителей, и в этом нет ни грана фамильярности.

Но, с другой стороны, школа и общество не существуют без иерархии. Уважение к вышестоящим, понимание, чем и кому ты обязан, безусловно, требуются. Я до сих пор на Окуджаву и Эйдельмана, с которыми имел честь быть знакомым, смотрю снизу вверх. Кто-то обязан и на меня так смотреть.

Бизнес на крысах

Однажды к Евгению Ямбургу пришли две шестиклассницы: "Евгений Александрович, у нас есть проект. Мы хотим разводить декоративных крыс". Душа педагога размякла, он вспомнил свое детство, юннатское движение и сразу дал согласие. Через два дня девочки снова пришли к директору: "Евгений Александрович, говорят, что крысам на корм нужно 50 рублей в неделю". Он полез в кошелек...

Вскоре выяснилось, что девочки пытались "развести на деньги" и завуча школы. Весь "проект" рассыпался, когда стало известно, что с самого начала он носил коммерческий характер: девочки сдавали крыс за деньги в ближайший зоомагазин.

"Жизнь сурово вторгается в наши идеальные представления, - говорит Ямбург, - но падать в обморок я не собираюсь, надо что-то этому противопоставлять. И потом, не забывайте, что все педагоги немного "сказочники". Они всегда выдают желаемое за действительное, но без этого же работать невозможно".

Источник: "Российская газета" (08.2008), http://www.rg.ru/2008/08/28/yamburg.html