Новая школа: без доски и без тоски

Финские дизайнеры, учителя и школьные администраторы полагают, что с помощью архитектуры и дизайна можно сделать захолустную школу центром городской жизни, а классы-трансформеры с подвижными стенами, круглыми столами, диванами и пуфиками повышают успеваемость учеников. Корреспондент «Русского репортера» пообщалась с авторами образовательного эксперимента, приехавшими в Москву делиться опытом.

– Традиционная организация школьного класса, где парты стоят рядами, а учитель – перед учениками, подразумевает коммуникацию в одну сторону, от учителя к ученику, – объясняет Паси Маттила, директор образовательной компании Finpeda и инициатор национальной программы «Будущая школа Финляндии». Его лекцию недоверчиво слушают российские учителя и чиновники от образования.

Со «старой» школой Маттила разделывается буквально тремя щелчками:

– Традиционный класс, во-первых, ограничивает количество учеников, во-вторых, целенаправленно прерывает коммуникацию между ними, в-третьих, ученики в нем сидят в одной позе.

Дивные школы будущего, за которые ратует Маттила, выглядят совсем иначе. Там каждый сидит как хочет и где хочет, а общение между учениками во время урока поощряется. И это не фантазия, такие школы уже существуют. Они появились в ходе школьной реформы, начатой в Финляндии три года назад. До этого финское школьное образование, как и российское, на 90% состояло из лекционного обучения «от учителя к ученикам».

В новых финских школах пространство ориентировано не на учителя, а на ученика. Представьте себе класс: несколько круглых столов, вокруг которых рассаживаются компании детей. Им не надо смотреть на доску – теперь большинство уроков строится на командно-проектной работе: ученики группируются, например, вокруг микроскопа, а между столами ходит учитель и координирует работу групп. На офисном стуле на колесиках, отрегулированном по росту школьника, можно откатиться в любой конец класса. Желающие могут прилечь на диванчик, придвинув к себе приставной столик для ноутбука. Если хочется устроиться на диване, но в компании, несколько столиков сдвигаются в большой стол. А роль классной доски выполняет ноутбук, подключенный к общей сети.

Кроме того, не все занятия проходят в школе, образовательной средой считается весь город. Само же школьное здание – многопрофильное, по вечерам там проходят выставки и семинары, в том числе и для взрослых.

– Финские реформаторы хотят организовать среду, где школьники будут учиться по желанию, а не по необходимости, – говорит Паси Маттила. – Иначе невозможно реализовать наш принцип «учись всю жизнь». Еще один принцип – «обучение + развлечение». Например, изучать космос можно с помощью 3D-моделирования космических явлений. «Мама, я сегодня побывал в черной дыре!» – скажет ученик, придя домой.

В коридорах тоже сделано все, чтобы школьники не носились без дела, а как-то самоорганизовывались: медиахоллы, столы, диваны.

– Пустые коридоры – выбрасывание денег на отопление. Создайте пространство для командной работы! – взывает Маттила.

Наглядный пример – школа Кирккоярви в Эспоо, городе-спутнике Хельсинки. Муниципальная, бесплатная, она была спроектирована в рамках образовательной реформы компанией Verstas Architects в рабочем мигрантском районе. Конкурс архитектурных проектов компания выиграла у 69 конкурентов. Можете себе представить, чтобы в России 70 частных архитектурных бюро конкурировали за право разработки проекта районной государственной школы?

Школа Кирккоярви открылась два года назад и уже успела победить в престижном конкурсе International Architecture Awards. Помимо архитектурных здесь и другие достижения: у 770 здешних учеников самые лучшие показатели успеваемости в Финляндии. И это в мигрантском районе, где дети говорят на 19 разных языках! Кроме того, изменилась социальная ситуация в районе в целом.

– Вокруг школы стоят однотипные панельные дома. До ее появления это был мертвый микрорайон, – рассказывает Йусси Палва, архитектор из компании Verstas Architects, работавший над проектом. – И когда в его центре появилась необычная школа, она тут же стала центром общественной жизни. Люди к ней потянулись, некоторые даже переехали к ней поближе, вокруг разбили красивые скверы.

Выглядит школа как декорация футуристического блокбастера: 10 тысяч квадратных метров изогнутого бумерангом здания, отапливаемого «зеленой энергией»: геотермальный насос, солнечные батареи и окна во всю южную стену.

– Здание задумано как органичное продолжение пейзажа, – объясняет Йусси Палва. – Этакая гора, отражающая деревья, небо, снег.

– Неужели исключительно дизайн способствует хорошей успеваемости?

– Красивое окружение стало отличным стимулом для учебного процесса, – отвечает Вайно Никкила, коллега Йусси. – Сюда приехали хорошие учителя, которые хотели работать в помещении, соответствующем их профессиональному уровню. А вообще, для того чтобы у сотрудников школы появилось желание преподавать, а у учеников – учиться, не обязательно строить здание с нуля. Можно изменить и существующее пространство.

– А как, по-вашему, можно с помощью дизайна изменить отношение учителей к процессу обучения в российской школе?

– Ну, у нас-то сначала изменились принципы педагогики, а уже потом появился запрос на изменение учебного пространства, – объясняет Вайно. – Это не для красоты делалось, а для функциональности. Преподаватели изначально были готовы изменить свои методы обучения.

– Важно, чтобы преподавательский коллектив был готов к архитектурно-пространственным изменениям, – вторит Йусси. – Иначе учителя воспримут изменения в штыки и парты вернутся на место. Нужен новый менталитет педагога. По сути, именно педагог должен «заказывать» изменения.

Школа Кирккоярви состоит из двух зданий-братьев, касающихся друг друга «спинами», – это корпус для младших и корпус для старших школьников. Двор устроен так, что утреннее солнце попадает на половину младших, а вечернее – на сторону подростков. По школе можно ходить как вдоль берега реки: классы расположены в линию. Посередине коридоров стоят круглые столы, вдоль скругленных углов – «места для интровертов», тех, кто любит уединяться. Все этажи, нависая ярусами, выходят в общий холл с высоченным потолком – там сцена, как в актовом зале, и столовая. Стены со звукоизоляцией, чтобы общий гвалт эхом не разносился по этажам. Материалы – кирпич, дерево, металл; цвета нейтральные, мягкие.

– Это все в образовательных целях, – объясняет Вайно. – Чтобы младшие могли легко разобраться, какой материал перед ними. А нейтральные цвета помогают сконцентрировать внимание на учебе. Даже наружная кирпичная кладка школы с обучающей целью положена разными способами, местами беспорядочно, чтобы детям хотелось пощупать кирпичи. Но там, где можно порезвиться и отвлечься, – в вестибюле, на лестничных площадках – стены раскрашены в яркие цвета. Причем у каждого класса свой холл особого цвета, заблудиться невозможно.

Из них – отдельные выходы во двор, чтобы ученикам было легче гулять на каждой перемене. Для московских школьников, которых обычно запирают в школе до окончания уроков, это невиданная роскошь. И наконец, в школе можно передвигать даже стены, если это понадобится, например, для какого-то шоу.

Ученики Кирккоярви приезжают в школу на скейтах, играют на переменах на гитаре, ходят в рубашках навыпуск и могут быть сколь угодно лохматыми – никто не прикажет им: «Причешись!»

– В наших школах отношение к ребенку позитивное, считается, что дети хотят добра себе и другим, – говорит Йусси Палва. – Когда на школьника смотрят так, будто он априори виновен и заведомо ведет себя не так, его внутреннее напряжение прорывается в виде хулиганства. Мы же вместо этого делегируем ему ответственность за свое обучение и поведение. А если этого не делать, он и не будет ее осознавать.

– Если поставить забор, – добавляет Вайно, – любому ребенку захочется бунтовать. В нашей школе двор открытый. И конечно, нет никаких охранников и рамок металлоискателей. Да, есть видеокамеры, но наши меры безопасности незаметны и не воспринимаются как постоянно направленное на тебя дуло ружья.

– А были ли случаи, когда родители или учителя требовали возвращения традиционной доски, учителя-лектора и рядов неподвижных парт?

– Мы исходим из того, что разные предметы и разные ситуации требуют разных пространств, – говорит Вайно. – В наших школах есть традиционные классы, и наряду с ними есть классы-трансформеры. Так что каждому педагогу находится место по потребностям.

– И сколько в Финляндии таких школ?

– Все новые школы у нас строятся исходя из новой концепции образования: разные пространства для разных предметов. Но мы не тиражируем эту идею бездумно: если ученики привыкли хорошо себя чувствовать в родной маленькой школе, мы не будем насильно заменять им старое здание на новое, такой программы в Финляндии не существует, – уверяет архитектор.

– Обычно большие новые школы строят в районах, где население растет главным образом за счет мигрантов, – добавляет его коллега Йусси.

– И что, у каждого муниципалитета есть деньги на такой шикарный архитектурный проект?

– В разных городах и муниципалитетах критерии отбора разные, – объясняет Йусси. – Иногда муниципалитет ставит условие, чтобы выигравший проект был самым дешевым. Это дурацкий подход. Но некоторые муниципалитеты понимают, что школа – это градообразующий элемент, и для них важно, чтобы он был красивым и функциональным. И им не жалко вкладывать деньги в архитектуру.

– Тот, кто гонится за дешевизной, мыслит не очень логично, – подхватывает Вайно. – Расходы на проектирование – очень маленькая доля издержек на проект. Экономят на спичках – получают уродца.

– Во что же обошлась заказчикам школа Кирккоярви?

– Порядка 24 миллионов евро, – отвечает Йусси. – При этом миллионов пятнадцать ушло на приобретение участка.

– А оно того стоит?

– Окончательные результаты учебного процесса будут понятны только через годы. Но в любом случае хороший дизайн школьного пространства мотивирует учиться, – уверяет наш собеседник. – Если учитель каждый день приходит в красивую школу, он гордится тем, что он здесь работает. И дети тоже думают: «Да, значит, я заслужил право учиться в такой школе». Для ребенка такая школа – серьезная мотивация стать успешным в дальнейшей жизни. 

Источник: Русский Репортер

27 сентября 2012, №38 (267)