Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Интеллигент на земле

Израиль, экодеревня Клиль: "На фоне суеты и напряжений современной жизни пустынный Клиль выглядит оазисом в пустыне. Каковы бы ни были идеалы и взгляды местных поселенцев — уезжают очень немногие. У клильцев очень глубока любовь к месту. Фундаментальная вещь, в которой нуждается любое общество, — это уважение. Уважение к земле, друг к другу, к скалам, животным и деревьям. Когда у вас оно имеется, вы можете создавать другие вещи".
СТИВЕН ФУЛЬДЕР
Преподаватель медитации

 

Мы задумали остаться в Израиле, если нам удастся найти проект или образ жизни, который бы нас по-настоящему заинтересовал. Поскольку страна в то время была еще молода и продолжала экспериментировать, я чувствовал, что что-нибудь непременно найду.

Это было в 1976 или 1977 году. Мы уже практически жили в Израиле, но я все не решался иммигрировать. Меня тянуло в Англию, а моя израильская жена Рахель тянула меня в Израиль. Какое-то время мы жили между двумя стульями — шесть месяцев там и шесть тут. Я изо всех сил старался найти работу, которая позволила бы мне жить в таком неудобном режиме. Но когда появились дети, задача стала неразрешимой.

Мы мечтали учредить небольшое экологическое сообщество, члены которого связаны внутренней духовной работой. Для этого нам были нужны единомышленники и подходящее место.

И тут я узнал о маленьком поселке на севере по имени Клиль. Я туда съездил и испытал чувство глубокой тишины и покоя вдали от хаоса и бешеной интенсивности израильской жизни. Тогда в вади жило где-то пять семей, они выращивали собственные овощи и фрукты. У каждого был свой небольшой угол, где текло время, принадлежавшее только ему.

Мы решили бросить идею формирования собственной общины и просто присоединиться к Клилю. Мы купили землю и переехали. Мы понимали, что тут вряд ли будет такая общинная жизнь, которую мы представляли в мечтах, но нас привлекли тишина и экологическая ангажированность. Казалось, экология здесь была не только принципом, это был способ установления прямых и простых отношений с пищей, домом, водой, энергией и растениями. Когда ты находишься в постоянном контакте и работе со средой, все становится экологичным. Люди жили здесь автономно, то есть строили собственные дома и сами шили свою одежду, — вполне в духе Махатмы Ганди, моего тогдашнего героя.

Для нас все это было очень привлекательно — быть первопроходцем, но не членом коллектива, как в кибуце, а индивидуалистом. Кибуцы, к сожалению, застряли во времени и потеряли стимул развития. Здесь же было непрерывное продвижение вперед, преодоление, решение задач своими собственными руками. Мы сами строили свой дом, сами растили овощи, причем использовали альтернативную энергию, — всю эту деятельность мы развернули в 1981 году.

Вдохновителем Клиля был англичанин по имени Джон Вуд. Мне нравится называть его «духовным дедушкой Клиля». Он только что возвратился из Индии и «притормозился» в Иерусалиме. Он принес с собой идеи, близкие идеям Ганди. Здесь самым главным делом было само дело, практика, непосредственный контакт с жизненно важными вещами. Теории и разговоры уходили на второй план.

Говорят, все началось совершенно случайно: какой-то парень встретил в автобусе друза, который сказал: «У нас есть земля на продажу. Хочешь купить?» Парень пошел, посмотрел на землю и сказал: «Здорово. Я покупаю». Земля здесь была в открытой продаже, поэтому не было никакой проблемы докупить еще участков. Это был дикий скалистый и холмистый район, поросший колючим кустарником и не предназначенный для жилья. На некоторых участках выращивали маслины, но большая часть была непригодна даже для этого.

Поначалу мы пытались раскрутить различные сельхозпроекты. Один за другим они лопались, прежде всего потому, что мы производили только органические продукты. Экономика была против нас. У нас не было полей, по которым могли катиться мощные машины и собирать большой урожай. Мы были маленькими, трудолюбивыми, копошились на крошечных участках земли. Сперва мы выращивали лекарственные травы и маслины и даже делали вино, но никак не могли конкурировать с крупными производителями. В конце концов мы отказались от коммерческого сельского хозяйства, но зато каждый из нас имеет личное хозяйство для внутренних потребностей, и это прекрасная вещь. Когда финансовая сторона перестает играть роль, усиливается любовь к земле и связь с ней.

Местные палестинцы говорят: «У вас, евреев, нет связи с землей. Вы можете чувствовать, что это ваш дом, но вы не привязаны к земле». В этом есть большая доля правды для многих евреев, которые живут в этой стране. Я думаю, что требуется огромное время, чтобы действительно приблизиться к земле. Ведь близость к земле — это не концепт. Я не говорю: «Эта земля — историческая земля моего народа, и поэтому я здесь». Все это концептуально и не имеет никакого отношения к настоящей реальной земле, особенно к клильской, состоящей из камней и колючек.

Что же такое «быть близко к земле»? Это значит вставать утром и касаться каждого дерева. Говорить ему: «Привет, дерево, ну как ты сегодня?» Такие отношения могут быть только долговременными — вплоть до того, чтобы быть похороненным на этой земле, на которой ты проливал кровь и пот. О земле не надо рассуждать — ее надо любить такой, какая она есть: вот эта скала, вот как она смотрит, вот что чувствует. Только в поколениях такой связи с землей создается ощущение принадлежности, которое живет в подсознании. Так что начинаешь видеть во сне скалы и кустарники и думать о них как о живых существах. На практике это означает, что ты должен жить с природой наравне, а не просто брать у нее, что тебе надо, как господин берет у раба. Только так можно обогатить свою жизнь, сделать ее осмысленной.

Два года я провел, перетаскивая камни. Постепенно куда-то испарилось мое прошлое — двадцатилетнее образование, докторская степень по биохимии из Оксфорда, работа в престижной лаборатории. В течение этих двух лет я потерял себя — но так и должно было случиться. Это был процесс очищения от всех концептуальных отношений. Теперь, после двадцати с лишним лет, я только в начале процесса. Я думаю, что и все мы в Клиле чувствуем то же самое. Мы только начинаем ощущать себя частью земли после проживания с ней изрядного куска жизни — днем и ночью, на солнце и при луне, среди колючек и олив. Именно это и имели в виду арабы.

Первой реальной проблемой было место. У меня не было выбора — надо брать что есть. Кусок земли на вершине холма, одни шипы и скалы. Жутко уродливое место. И открытость всем ветрам! Самое ветреное место во всем Клиле. Особенно этот воющий восточный ветер. Никаких характерных ориентиров, почти никаких деревьев, только шипы, скалы и опущенная, экологически опустошенная почва. Разрушенная земля. Ничто. Это был конец света. Я бродил по этой пустоши, и колючки раздирали мои изнеженные интеллигентские ноги. Зачем мне все это надо? Что я здесь делаю? Я сидел на камне и плакал. Я был близок к безумию. Что я наделал? Изменить ничего уже нельзя — я уже принял на себя обязательства, у меня дети, о которых надо заботиться, и им нужен дом.

Где поставить дом? Я исходил эти 13 дунамов (1,3 га) вдоль и поперек — ни одно место не подходило. Потом я сделал так: садился в каждой мало-мальски подходящей точке на корточки и закрывал глаза. Подходит? Нет. Наконец в одном месте что-то стукнуло — здесь!

Потом случилась замечательная вещь. Как только я начал смотреть на эту землю вблизи, я постепенно потерял ощущение ее дикости. Она стала интересной! Шипы уже не были просто шипами, один отличался от другого. Каждая из скал имела свой характер или цвет или была частью определенной исторической линии, частью которой теперь стал я сам. В древние времена кто-то построил здесь сельскохозяйственную террасу, которая разрушилась, а я теперь ее восстанавливал, продолжая некую преемственность. Я как бы очутился в середине романного сюжета. Как когда входишь в библиотеку и сперва видишь только тысячи книг. И лишь потом открываешь внутреннюю прелесть каждой из них.

С тех пор я часто чувствовал ненависть и отчаяние, но никогда — равнодушие. Таща очередной камень, я вдруг спотыкался, пораженный: «Что я здесь делаю? Я мог бы нормально работать, получать хорошую зарплату, ездить на нормальной машине. А стал носильщиком камней!» Но были и дни огромного облегчения. Мне не надо сидеть в какой-то бетонной коробке, зарабатывать на «нормальную» жизнь, плодить бесконечные статьи…

Эти процессы открытия природы и себя в ней в конце концов привели меня к размышлениям о еврейской и буддистской духовности. Я вдруг почувствовал себя галилейским евреем 2000 лет назад. Я как бы перестал быть концептуальным галутным евреем и вернулся к основам. Мои отношения с местом и землей позволили мне почувствовать намного более древнюю форму иудаизма, чем тот, который преподают в иешивах. Концептуальная любовь к земле сменилась фактической любовью к камням, скалам и деревьям, той самой любовью, что существовала здесь 2000 лет назад. Библия теперь рассказывала мне не о том, что случилось в незапамятные времена, а о том, что случается со мной сегодня, когда я выхожу утром из дома.

Строительство тоже вначале ввергло меня в отчаяние. Благодаря своему буржуазному воспитанию я не знал, с какой стороны держать молоток. Попытка спланировать фундамент нашего первого дома — прямоугольник 3 на 10 метров — окончилась бессмысленной потерей целого дня и слезами к вечеру. Как только я выстраивал из досок один угол, остальные тут же кривились. На меня снова накатило безумие: «Какой же я идиот! Зачем я бросил прекрасную жизнь и приперся в эту дичь!»

Спасла женщина-архитектор, приехавшая в красной спортивной машине: «Вы когда-нибудь слышали о Пифагоре? Здесь все дело в диагоналях». Бог мой, конечно я изучал Пифагора, но он был полностью вытеснен биохимией! Я приободрился и начал изучать школьный учебник геометрии.

На фоне суеты и напряжений современной жизни пустынный Клиль выглядит оазисом в пустыне. Каковы бы ни были идеалы и взгляды местных поселенцев — уезжают очень немногие. У клильцев очень глубока любовь к месту. Фундаментальная вещь, в которой нуждается любое общество, — это уважение. Уважение к земле, друг к другу, к скалам, животным и деревьям. Когда у вас оно имеется, вы можете создавать другие вещи. Поскольку оно существует как реальность внутри Клиля, я полагаю, что у него хорошие перспективы. Очень жаль, что в Израиле нет земель, которые можно купить, поэтому опыт Клиля в этой стране вряд ли будет широко использован. Может быть, в других странах…

 

Из писем экологов
2.04.2014

Рассуждать о законности или незаконности аннексии Крыма можно было бы, если бы мы жили, скажем, в Канаде или ещё в каком-нибудь правовом государстве. Сейчас речь должна идти лишь о том, как вообще сохранить эту уникальную экосистему.

27.02.2014

Участившиеся в последние годы мощные летние наводнения и обильные зимние снегопады, особенно в Европе, заставляют задаться вопросом: в чём их причина?

4.02.2014

Основательница центра "На Лягаат", актриса и режиссер Адина Таль, рассказывает: "Люди ходят на наши спектакли ради искусства, а не ради того, чтобы почувствовать себя лучше и добрее. Поначалу немногочисленные зрители считали, что делают нам большое одолжение, а потом даже злились, осознавая во время спектакля, что оказываются не дарителями, а получателями дара от слепых и глухих людей".

Экологические размышления
22.10.2013

Вы не замечали, что современное человечество погрязло в мусоре? А ведь внешняя среда – это проявление внутреннего хаоса... Какой смысл говорить о великой русской душе, о наших талантах и способностях, если мы несем с собой тонны виртуального и реального хлама?

Поучительные страницы истории
14.12.2012

Этот пророк, чье имя переводится как «раб Господень», самый неизвестный и самый малый из двенадцати т. н. «малых пророков». Содержание его проповеди  очень простое: Авдий передает слова Господа эдомитянам, ближайшим родственникам евреев: «если ты и взлетел, как орел, если свил себе гнездо среди звезд - и оттуда тебя низвергну!»

25.11.2012

"«Французская деревня», в которой вот уже год живет Нина, оказалась поселением для двухсот пенсионеров на берегу Средиземного моря близ древнего Ашкелона. Пальмы, обилие цветов… Каждое утро садовник подстригает газоны и кустарники, приводит в порядок садовые скульптуры, убирает дорожки".

27.03.2012

Впервые о музее, посвященном лесным жителям, южноуральцы узнали в 1986 году. Однако за крахом советской власти последовал развал не только Советского Союза, но и многих культурных организаций. От сна, грозившего стать вечным, музей пробудил Николай Георгиевич Аратов, в 2002 году взяв оный в ежовые рукавицы лесника с 50-летним стажем.

Об озере Иткуль и коренных иткульцах
22.02.2012

Место между отрогами Уральских гор приглянулось кочующим народам. 7000 лет назад их привлекла сюда огромная, полная рыбы, чистейшая чаша озера и густые, населенные зверьем леса. А еще - залегающие едва ли не на поверхности земли богатейшие запасы медных и железных руд.

Интервью с Евгенией Чириковой, лидером движения «В защиту Химкинского леса»
28.11.2011

"Свою задачу я сейчас вижу шире, чем сохранение Химкинского леса. Я пытаюсь вдохновлять людей. Чтобы они защищали себя, свои права. Чем больше будет таких людей, тем лучше будет наша жизнь. Чем больше будет людей, которые что-то делают бескорыстно, тем более человечная атмосфера будет в стране".

15.11.2011

"Концепция экопоселений приобрела в последние десятилетия большую популярность, сравнимую разве что с популярностью монастырей в Средневековье. Природосбережение здесь становится символом веры — веры в то, что человечество сумеет выбраться из цивилизационной ловушки, в которую само себя загнало".

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".