Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

«Я занимаюсь ремеслом, а не творчеством»

«Я занимаюсь ремеслом, а не творчеством»
БОРИС АКУНИН
Писатель

 

В апреле 2012 года исполнилось 15 лет с тех пор, как востоковед-японист Григорий Чхартишвили начал писать прозу под псевдонимом Борис Акунин. В пятницу 13 апреля он впервые за эти годы встретился со своими читателями в одном из московских книжных магазинов. Свою встречу Акунин-Чхартишвили начал с того, что задал собравшимся главный, с его точки зрения, вопрос русской литературы: «Чьи произведения вам больше нравятся – Достоевского или Толстого?». Голоса разделились практически поровну, возможно, с небольшим перевесом в сторону Достоевского. Сам же Борис Акунин присоединился к тем, кто проголосовал за Толстого.
А дальше вопросы посыпались как из рога изобилия.

– Придерживаетесь ли в своей работе старинного русского правила «ни дня без строчки», и как вообще строится Ваш рабочий процесс?

– Не уверен, что это – старинное русское правило. Скорее оно применимо к японской традиции. Наши сограждане в основном проповедуют другое – лежать на печи и ждать вдохновения (что само по себе тоже, может быть, и неплохо). Но если я с утра не поработаю, весь день для меня пропал.

– Влияет ли литературоцид на социальные зависимости?

– Литературоцид – это самоубийство с помощью литературы? В моем случае, безусловно, потому что писательство, как, впрочем, и чтение, это одно из самых одиночных занятий на Земле. На алтарь писательства приходится приносить ряд привычек. Я, например, когда стал писать, совсем перестал читать художественную литературу, потому что понял, что для меня это вредно. Читая роман, написанный другим автором, попадаешь под его магнетическое поле. Бывают такие периоды работы, когда нужно уходить в полную изоляцию – не общаться с друзьями, не получать никаких дополнительных эмоций – это самый асоциальный период в творчестве. Я читаю только документальную литературу, мемуары, дневники, письма. Если я готовлюсь к работе над книгой, читаю архивные документы, газеты, журналы тех времен. Я поймал себя на том, что мне совершенно не интересен чужой вымысел, мне интересно то, что было на самом деле или, по крайней мере, то, как это воспринимали люди.

– В одном из интервью Вы сказали, что недостаточно учтиво относитесь к дебютантам. С чем это связано и насколько остро в Вашем случае стоят вопросы профессиональной этики?

– Вопросы профессиональной этики – очень сложные вопросы. Я, скорее, склонен судить состоявшихся авторов, нарушающих законы профессиональной этики, чем молодежь, у которой бушуют страсти и гормоны. Но и к молодежи у меня непростое отношение. Не хочу никого обидеть, но чем человек старше, тем с большим интересом я к нему отношусь. Ведь молодость – это мой вчерашний день, который я уже проходил и хорошо помню. В то же время старость – это будущее, которого я еще не знаю, и оно меня интригует. Думаю, что если человек прожил свою жизнь правильно, то чем старше он становится, тем ему интереснее.

– Вы издаете книги под разными псевдонимами, но становитесь ли Вы в момент написания книги другим человеком или всегда остаетесь самим собой?

– Бориса Акунина мне от себя оторвать уже достаточно трудно, хотя как Чхартишвили я все же пишу совсем иначе. Когда я стал Брусникиным или Борисовой, смог сбросить с себя навязчивые каноны, почувствовать себя в другом качестве. Меня это очень позабавило. Но, становясь Анной Борисовой, хвостиков себе не завязываю, все равно остаюсь лысым, бородатым дядькой. Хотя мне кажется, что я понимаю, как устроено сознание этой женщины. Прежде чем начать писать от ее имени, я заказал ее портрет, и она стала для меня как живая. Вообще писать от лица женщины оказалось совсем нетрудно, потому что в какой-то момент я осознал, что женщин гораздо лучше чувствую и понимаю, чем мужчин.

– Чем отличается книга, написанная Вами под собственным именем, от тех, что Вы пишете под псевдонимами?

– Я действительно написал одну книгу под собственным именем. Она называется «Писатель и самоубийство», кто прочел ее, тот знает, чем она отличается от всего того, что я пишу под псевдонимами. Борис Акунин – это такой массовик-затейник, Анатолий Брусникин – это игра в славянофильство без ксенофобии, что достаточно редко для нашей страны. Борисова – это нечто особенное. Если с Брусникиным читатели меня довольно быстро расшифровали, то с Борисовой инкогнито сохранять удавалось довольно долго, потому что мое авторство в этом случае было неочевидно.

– Когда можно надеяться на возращение к читателю Эраста Петровича Фандорина?

– К Эрасту Петровичу я странным образом вернулся именно сегодня. Потом, правда, вспомнил, что сегодня пятница 13-е. Но, впрочем, у меня есть надежда, ведь по буддийскому календарю сегодня особенный день, который пригоден для удачных начинаний, задуманных в первой половине дня. Про Фандорина я писал в первой половине дня.

– У Вас был проект «Жанры», были проекты «Авторы» и «Роман-кино», стоит ли нам в ближайшее время ждать новых необычных проектов?

– Новой серии я пока не затеваю, потому что закончил первый в своей жизни серьезный роман, который до известной степени меня утомил. Сейчас я с большим удовольствием поработаю над новым романом фандоринского цикла. Он будет называться «Черный город», действие его будет происходить перед самым началом Первой мировой войны, в Баку, там будет нефть, террористы, большие деньги, Восток и Запад, в общем, много параллелей с днем сегодняшним.

– Бывают ли у Вас творческие кризисы, и как Вы с ними справляетесь?

– Творческих кризисов у меня не бывает, потому что я с самого начала сказал себе, что то, чем я занимаюсь, – это не творчество, а ремесло. А ремесло – это технология, к которой нельзя относиться нежно. Беллетристика – вещь архитектурная, она требует знаний, чувства меры и дисциплины. Все 15 лет я живу с очень четким пониманием этого, хотя были моменты, когда чувствовал, будто бы упираюсь головой в стену, которую не пробить, и тогда приходилось прибегать к сильным средствам, например, брать другой псевдоним и пробовать писать по-другому. 

Записала Юлия Гнездилова
Фото Владимира Гнездилова

Источник: Читаем вместе

 

14.11.2014

"Насмешка судьбы: он написал «Остров сокровищ» и мог бы написать новых «Трёх мушкетёров», но ему это было неинтересно".

Интервью с Борисом Акуниным
2.07.2014

"Сейчас мы наблюдаем взрыв ура-патриотизма, который очень похож на взрыв ура-патриотизма, охвативший Россию в канун Первой мировой войны, но думаю, что и вторая революция долго ждать себя не заставит".

О Джейн Остин, ее творчестве и ее судьбе
4.03.2013

Талант особой моральной чувствительности позволял ей видеть, что самый заурядный сельский бал или коллективная прогулка куда интересней пьес Шекспира. Вот эту миниатюрность мира, эту поэзию такта и благоразумия редко могут уловить современные деятели киноискусств с их высокотехнологичными студиями и бюджетами, сравнимыми с бюджетом всей Британии конца XVIII века.

Статья Бориса Акунина
30.12.2012

"Я себя спрашиваю: почему меня так тошнит от современного российского государства? Я  историк, я должен понимать, что на данном этапе оно не может быть более качественным ... А всё просто. Понятно, что государство переходной эпохи не может быть сахарным, но ему совсем необязательно быть таким подлым".

О Петре Кудряшеве (1797-1927), удивительном человеке и незаурядном литераторе
18.04.2012

Кудряшев знал башкирский, киргизский (казахский), татарский и калмыцкий языки. Он был одним из первых южноуральских краеведов, который изучал жизнь и традиции многонационального края. Занимаясь литературным творчеством, Кудряшев одновременно возглавлял в Оренбурге тайное общество, целью которого были захват власти в городе и поднятие "народного бунта".

Дина Рубина - о своей книге "Окна", о своем любимом окне и своей жизни
17.04.2012

"Это профессия такая: создавать миры. Иные миры, понимаете? Иные, чем реальность. Это такая параллельная реальность, только более яркая, чем та, которая нас окружает".

13.04.2012

Вдохновение ранит, потому что открывает ветхость земной жизни, и одновременно врачует, потому что приоткрывает перед человеком замысел, который выше его. Это неожиданный выход из жизненного тупика, брезжущий свет на границе мира, оживотворение молчащих камней.

Интервью с писателем Владимиром Шаровым
11.04.2012

Он сочетает историю, мистику и философию так, что реальность обретает новые грани понимания. У нас есть писатель, в своих книгах отсекающий суету от истины.

О жизни и творчестве Нади Рушевой
9.02.2012

"Я долго рассматривала детские фотографии художницы Нади. Круглолицая смеющаяся девочка с бантом на голове, сидящая в высокой траве. И повзрослевшая художница – высокая, тоненькая девочка-тростинка с трогательной улыбкой. Такая живая, такая близкая, легкая птица Найдан, улетающая, как когда-то Маленький Принц, сумевшая передать в своих рисунках нечто неуловимое, мимолётное и очень важное".

Рекомендации родителям от Анастасии Отрощенко
13.11.2011

"Составлять списки книг на определенный возраст – занятие неблагодарное. И все же попробую восстановить в памяти, что было интересно моим детям в 6-7 лет".

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".