Не надейтесь избавиться от книг!

Текст:  kluchаar

Пришло время побеседовать с одним из книжных флибустьеров Челябинска Андреем Лавровым, который, зная мою тягу к «делам давно минувших дней», согласился откровенно и честно рассказать, как ему удалось трансформировать любовь к чтению и любительский самиздат в  маленькую книгоиздательскую и книготорговую индустрию – дело увлекательное и  весьма прибыльное по тем временам.

– Андрей, расскажи с чего все началось. Интересен ключевой момент зарождения идеи.

– Началось всё на первом курсе философского факультета МГУ, в 1987 году. В первые дни учебы каждый старался блеснуть своим интеллектуальным багажом, происходил взаимообмен знаниями, и это было для нас очень важно. Именно тогда закладывались первые профессиональные предпочтения и интересы, направления будущей научной деятельности. Алитературы катастрофически не хватало.  Если у кого-то что-то  и  было, то это моментально копировалось и размножалось, но спрос все равно не был удовлетворен. Зная потребности нашего маленького  философского мирка, у меня возникла мысль попробовать утолить этот книжный голод. Причем коммерческая составляющая изначально вообще не присутствовала. Мы ж были советские дети, и нас никто этому не учил. Изначально хотелось решить исключительно свои собственные  научные потребности в  редких  текстах. Естественно, скидывались на ксерокопии, на маломальский переплет. Я очень быстро втянулся в это дело, искал места, где был более качественный ксерокс, разыскал для переплетных работ какого-то  типографского старичка на пенсии. Букинистические лавки я знал неплохо, своя библиотека тоже была не самая худшая.  Были кое-какие связи с «академическими старичками»,  обладавшими богатыми библиотеками, доставшимися им еще с дореволюционных времен. Проблема, которую необходимо было решить в первую очередь, – техническая.  Необходимо было научиться быстро (иногда редкая книга бралась под честное слово всего лишь на сутки) и качественно  копировать.

– Первый свой опыт помнишь?  С коммерческой составляющей?

– Конечно, как я могу забыть? Первый опыт был сопряжен с личными впечатлениями от  сборника стихов И.Бродского. Эту жуткую по качеству копию  издательства Ardis Publishing мне дал почитать на первом курсе  Дима Ерисов. Для любителя изящной словесности серебряного века чтение стихов Бродского было равносильно  тектоническому сдвигу. В какой-то степени это было неофитство, но план «поделиться с миром» созрел мгновенно. На печатной машинке было перепечатано 5 экземпляров Бродского и сделан кустарный переплет. Удивительно, но на книжной толкучке на Новом Арбате этот самопальный самиздат мгновенно разлетелся по 25 р. за штуку. Представляешь мое состояние? Ведь это были очень приличные деньги для московского студента образца 87-го года.  Позже, когда переплет стал лучше, и вместо перепечатанных на машинке листов появилась возможность делать копии на ксероксе, цена за Бродского поднялась до 50 рублей за экземпляр.  Тогда я и  решил не зацикливаться на научно-философской тематике.

– Перестроечные СМИ прочно утвердили в общественном сознании, что самиздат – это что-то  антисоветское, с воззваниями, с борьбой за права человека. Тебе приходилось сталкиваться с подобным самиздатом? Как вообще складывались отношения с правоохранительными органами?

– То, что ты назвал, – лишь маленькая часть огромного мира под названием «самиздат». Конечно, все эти листки с «ленинским завещанием» ходили среди университетской среды, но особого интереса не вызывали. Скучно и как-то  лицемерно звучали мысли, что Сталин все испохабил, а вот Ленин был белый и пушистый, хотел социализм с человеческим лицом. Мы уже тогда имели доступ к достаточно закрытой информации и прекрасно отдавали себе отчет, что лепится очередной миф, очередное вранье. Лично я сторонился подобных деятелей. Как известно, зачастую карбонариев плодят сами жандармы, поэтому  - ну его, нафиг. Менты нас, конечно, пасли на книжных рядах, но для них у меня всегда в сумке лежал Сименон или Юлиан Семенов. Жирновато, ну а что делать? Могли отобрать все, в том числе и «нетрудовые доходы», поэтому игра стоила свеч. Кстати, «архипом» (так называли «Архипелаг-Гулаг») я все-таки  приторговывал. Уж больно хорошо брали. КГБ нами уже не особо интересовалось. Но мы все равно соблюдали что-то похожее на конспирацию. Если организовывалась летучая точка на факультете, то это непременно называлось книгообмен, а вместо рублей все говорили «баллы». Кстати, кто-то  и по-настоящему обменивался книгами, в том числе и я.

– Расскажи про ваше студенческое сообщество тех лет. Ты же около 10 лет в общаге жил?

– Да, и это были самые веселые годы. Потом появились деньги, чтобы снимать квартиру, но от места в общаге я не отказался. Времени по-прежнему проводил там немало.  Общежитие на Вернадского было своеобразной  точкой притяжения для самого разного столичного и не очень люда. В нашем корпусе существовало некое кастовое деление -:)  Юристы  решали силовые вопросы (практически все были отслужившими в армии), философы с историками – решали мировые проблемы, а филологини традиционно служили гетерами. Студенческое братство было на высоте. Иногородние понимали, что лучше в Москве держаться вместе. Все было. Песни орали, на квартирники ходили, всю ночь напролет под водочку с консервами обсуждали Гегеля с Кантом, а утром – на лекции или семинары. Сформировалась книжная тусовка, которая, прежде всего, читать любила, а потом уже все остальное: где печатать, где переплетать, куда, кому, сколько и почем. Могу точно сказать, что издательство «Ad Marginem» выросло, в том числе, и из нашей компании. Мы же не просто тупо копировали. Мы составляли список авторов, делали сборники, компилировали.

– Насколько я помню, ты организовал  выпуск очень интересной серии по отечественной философии и святоотеческому наследию. Расскажи подробнее.

– Ну, во-первых, отечественная философия входила в сферу моих научных интересов. Я изучал Мережковского и Ильина, а также весь сопутствующий  этим фигурам материал.  Святоотеческая литература пользовалась  большим спросом на книжной толкучке. Мне повезло, что была возможность общаться с Андреем Кураевым, одиозной, но очень интересной с философской точки зрения фигурой. Он часто появлялся у нас в общаге, любил посидеть с ребятами, песни тоже пел, преимущественно Галича. Тогда никто особо не задумывался о субординации, и когда я спросил о возможности порыться в  патриаршей библиотеке, ни у кого это не вызвало отторжения или недоумения. Наоборот. Я бы сказал, что нас привечали. Кураев сам подыскивал редкие издания и давал их мне на копирование. И, раз уж мне так повезло, я просто обязан был нести просвещение в массы.

– Давай посмотрим книги. Как специалист, могу сказать, что делать тиснение дедовским способом – вещь весьма трудоемкая. Вообще респект, конечно же, за столь хорошее качество самиздата.

– Ты знаешь, хотелось соответствовать  приличному уровню. Где-то я просто не мог прыгнуть выше головы, например фотографии и иллюстрации копировались просто ужасно. Но люди дорожили и этим. Ты удивишься, но непереплетенные и даже непрошитые листы тоже пользовались спросом. Причем, даже более массовым. Иногда приходилось лепить из того, что было. Где-то – урвешь бумагу, где-то  –  тканевый материал на обложку. Обрати внимание на тиснёные вензеля. Центровка кое-где страдает, но человека, который это делал, можно понять.

– А вот за эти книги тебе отдельное спасибо. Даже сейчас порою трудно отыскать подобные сборники в магазинах, а тогда вообще, наверное, была одна большая лакуна.

–  Вот и представь, как нетерпеливо ждали студента Лаврова с его бездонным дипломатом друзья в Челябинске. Кстати, согласись, что Эко был прав, когда сравнил сегодняшнюю информационную перенасыщенность с информационным голодом. Книг в магазине – завались, а нужное и важное тонет в океанах трэша. Издержки информационного общества.

– Ого! Солоневич, да еще аргентинского издания. Дай почитать! Слушай, да по твоим книгам можно писать историю русской философии в изгнании.

– Не шарь по полкам жадным взглядом, здесь не даются книги на дом :) Посмотри на чемодан Ymca-Press, который я привез из Парижа. Впрочем, и дореволюционки хватает… Но про свою библиотеку я напишу сам. Всё-таки, дело интимное.

Источник: chelyabinsk.fm