Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

"Жить непрерывно необходимо..."

"Жить непрерывно необходимо..."
ЙОС СТЕЛЛИНГ
Кинорежиссер
Текст: Диляра Тасбулатова

 

Йоса Стеллинга, одного из самых оригинальных авторов мирового кино, недолюбливают на родине, зато высоко ценят в России. Результатом вояжей Стеллинга к нам стал фильм «Душка» (2007) с Сергеем Маковецким в главной роли. Проект вынашивался чуть ли не десятилетие, во время которого образ Душки претерпел существенные изменения: приятный во всех отношениях славянский разгильдяй, свалившийся на голову случайному знакомому из Голландии, приобрел некоторые зловещие черты. Кроме того, картина обогатилась пародийными персонажами, изображающими провинциальных функционеров от культуры.

Ниже можно прочитать интервью с режиссером фильма, взятое после премьеры в Киеве.

Мистер Стеллинг, мне кажется, ваше отношение к России менялось несколько раз. Лет семь назад ваш тон был исключительно восторженным, потом, после сочинского «Кинотавра»  (где местные врачи едва не залечили до смерти, вытянув из него кучу денег. – Прим. авт.), тон слегка изменился. Да и Душка, который, как мне кажется, вначале должен был быть более лиричным, обрел со временем не слишком приятные черты…

Я много раз говорил и вновь повторюсь, что в русских, в славянах меня привлекает одна замечательная черта — жить сегодняшним днем, а не завтрашним, как это делают голландцы. Ибо будущее, как известно, нам не принадлежит, и задумываться о том, что будет завтра, бессмысленно. Что касается сочинской драмы, мне, конечно, было тогда не слишком комфортно, даже страшно. Но нельзя же делать поспешные выводы из случайной цепи обстоятельств: в конце концов то же самое могло бы произойти в любой стране мира. Я не настолько поверхностный человек, чтобы связывать образ русского с мафиози или  продажным политиком.

Зато образ русского у вас — это ужасающий халявщик и разгильдяй, бессмысленный и бесцеремонный человек…

Но что тогда мой Боб (голландский сценарист, к которому Душка заявился навеки поселиться. – Прим. авт.)? Тоже ничего хорошего. Ему самому кажется — как, кстати, почти всякому голландцу, — что он все хорошо знает, как надо и как не надо. На самом деле ничего он не знает, одержим комплексами, фобиями и живет, собственно, вполноги, не по-настоящему. И еще: вам не приходит в голову, что Душка и Боб — это один и тот же человек, рацио и душа, голова и сердце? И поскольку голова с сердцем у многих не в ладу, Душка и Боб все время ссорятся…

Примерно как Восток и Запад. Есть же суждение, что, дескать, планета — эдакий единый организм, где Запад является разумным началом, а Восток — варевом темных инстинктов. Условно говоря, Запад — голова, а Россия — чувства, и не всегда благородные.

С одной стороны, так оно и есть… Но с другой — Россия слишком большая страна, чтобы быть однородным  «скопищем демонов». Ведь даже и на Западе все очень разное. Менталитет французов и голландцев очень разнится. С другой стороны, без конца курсируя по Европе, мы стали очень похожи друг на друга. А вот Россия для меня стоит особняком, и искусство ваше — а оно здесь духовный концентрат жизни — как бы в оппозиции тому, что делается в Европе. Западное искусство рассматривает мир как бы извне, сторонним взглядом, а в России рассматривают глубинную сущность человека. И если взять лучшее отовсюду, можно привести к какому-то культурному балансу, расширить границы познания мира.

Иногда это происходит. Знаете ли вы о том, что на протяжении многих лет являетесь культовой фигурой для российских интеллектуалов? А наш знаменитый ученый Юрий Лотман в качестве примера для фундаментального анализа взял всего два фильма из всего мирового кино — фильм Киры Муратовой и вашего «Стрелочника»?

Вообще-то язык кино есть язык сердца, а не язык интеллекта и рацио. Как музыка. Поэтому странно, что именно для интеллектуалов. Я не настолько интеллектуален. А это исследование было опубликовано? Мне нужно непременно его прочитать!

Как вам кажется, почему, несмотря на европейские достижения, весь мир тем не менее завоевало американское кино?

Не забывайте, что Америки как таковой не существует, она есть результат соединения уже развившихся культур. И чтобы сделать фильм в американском духе, нужно ехать туда. Вообще мир кинематографа представляется мне таким кругом, в самой нижней части которого располагаются малопрофессиональные фильмы, потом некие типичные для этой страны, потом — Голливуд и на самом верху — авторское кино. Дальше, если идти по обратной стороне оси, — масса документального кино, среди которого тоже есть авторское и очень личное, и опять, к низу этого круга, — полупрофессиональное кино. А на обратной стороне этого круга сидит уже публика. Но все равно это круг, вы можете его раздвинуть, но без публики у вас ничего не получится. И в каком-то смысле американская киноиндустрия помогает этому. Тому, чтобы кино в целом не умерло. Но нижняя часть круга — самая тяжелая часть. Пусть она дает некоторое вдохновение и свободу от жестких американских принципов, но в целом мы не в силах отменить принципы кино как производства, где важен сам сюжет. То, что важно для американцев.

А в Европе сюжет не важен?

А в Европе, напротив, люди важнее сюжета. Конечно, вы можете рассказать свою историю ста разными способами, но когда вы ставите друг против друга два сильных характера, это уже никакая не «cтори» в американском понимании, это то, что м е ж д у. Однако юная часть публики, составляющая большинство во всем мире, предпочитает фильмы, сделанные на уровне простого сюжета. Кстати, и в этих фильмах, сделанных просто, вы тоже можете увидеть что-то интересное. Пусть 9 из 10 вам не понравятся, но десятый будет попаданием в десятку. Очень трудно высказываться против американского кино, ибо это есть какой-то конечный результат того, о чем мы во всем мире думаем, размышляем. Важно другое — вопрос уважения к публике. Кино может идти либо впереди публики, либо за ней. И американцы делают очень хорошие фильмы, такие, скажем, как «Магнолия» или «Красота по-американски». В Америке все возможно — именно потому, что это не страна, а результат развития других стран. И если вы хотите завоевать весь мир, сняв картину в американском духе, то, повторяю, сделать это можете только там. Другое дело, что американцы несчастны, в Голливуде все несчастны, ибо все неискренни, все врут...

Не является ли американское «несчастье» результатом их чисто материальных приоритетов?

Для них это нормально, наверное. Но для меня ужасно, поэтому я не люблю Америку. Но что у них хорошо, это толерантность и плюрализм. Там миллион мнений, и каждый может думать и говорить что угодно. И еще они всем интересуются. И русским кино тоже. Там проходят потрясающие дискуссии о творчестве Тарковского и Сокурова. Конечно, их знают в Америке далеко не все, но тот, кто знает, действительно этим увлечен.

Если даже в Америке находятся те, кто боготворит Тарковского, вас, видимо, боготворят на родине как одного из последних представителей авторского  кино?

Напротив: моя публика живет за пределами моей страны, соотечественники, взаимно, тоже меня не слишком вдохновляют. Но художник — всегда очень занятой человек и многого не замечает, возможно, даже равнодушия публики. Это такой, знаете, фокус — жить отдельно, не зная ни хулы, ни похвалы. Вообще Голландия — страна приватного существования, и начиная с XVII века наши художники изображали какой-то частный, камерный мир — цветы, интерьеры. Одно время, правда, они пытались обратиться к глобальным проблемам, но потом вновь вернулись к нюансам и мелочам повседневности.

Когда я со своими детьми был в таком, знаете, суперсовременном кинотеатре (экран подобен куполу планетария, и впечатление поэтому колоссальное, космическое), мы посмотрели там два фильма, один из них был о Вселенной, а другой — о путешествии внутри человеческого организма. Так вот, особых различий нет. Организм — такая же Вселенная. (Смеется.)  Ты можешь сосредоточиваться на своем внутреннем мире, что дешевле и проще; а можешь на вселенском...

У вас нет ощущения, что великая европейская культура, представленная в кино благодаря таким последним ее столпам, как Висконти и Гринуэй, закончилась?

Это как с оперой: ощущение, что она кончилась, возникло еще в начале ХХ столетия. Но этого не случилось. И если даже сейчас, в начале XXI, кино в старинном понимании уже начинает исчезать, возможно, через десять лет мы будем смотреть кино исключительно по интернету. И этот процесс неостановим. Мне трудно понять, как это будет восприниматься в новых технологиях. Возможно, не менее живо. Но вообще лучший фильм, независимо от его объективных достоинств, вы можете посмотреть, когда вам лет четырнадцать. Когда вы сами открыты миру.

Это, наверное, вообще проблема живого человека. Видимо, с возрастом живое дыхание жизни постепенно исчезает? Как вам удается сохранить в себе это непрерывное ощущение жизни?

Это внутри, только внутри. Даже депрессия, например. Она тоже является необходимым элементом непрерывности бытия. Вообще создать что-то в мире, сделать — означает уйти от жестокости жизни, преодолеть ее. Если ты перестаешь существовать в каждую минуту бытия, открывая жизнь ежесекундно, ты очень скоро умираешь. И ты должен убежать от этого. Преодолеть. В религию, или к детям, или в непрерывность существования. Жить непрерывно необходимо, чтобы творить в том числе.

Но ведь режиссура — очень сложная профессия. И многие, даже великие, величайшие, начинали повторять самих себя, буксовать, потеряв ощущение непрерывности, о которой вы говорите...

Фильм — это такая вещь, которой надо отдать всего себя. Как-то один молодой режиссер спросил меня, как сделать хороший фильм. И я ему ответил, что нужно окружить себя людьми, которые лучше, талантливее тебя, и дать им направление, а они сделают это лучше, чем ты себе это представляешь. И тогда один плюс один, актер плюс оператор, например, получится не два, а три. И все скажут: как он умен, как талантлив! Если вчера писатель придумал одну идею, сегодня другую, то завтра, уже ничего не придумывая, он все равно получит три! Потому что эта третья появилась как результат первых двух и приложилась к ним. И эта третья — она не твоя, но она лучше первых двух. Это принцип производства и кино в целом. Вообще кино — это вопрос метафизики времени. Фильм вы делаете два года, а смотрят его полтора часа. И когда ты делаешь фильм с очень хорошими людьми, то ты делаешь больше того, что делаешь. В этом фильме заложено больше, чем реальных полтора часа.

А это процесс не мучительный?

Это процесс фантастический. Как в жизни — то вверх, то вниз. Система, которая как бы тебя защищает. Когда ты в депрессии, фильм может вытащить тебя — чувствуешь, как он понемногу поднимает тебя вверх, потихоньку вытаскивает из ямы. Когда я счастлив, я знаю, как идти вперед, и иду, иду вверх, мощно, непрерывно, стремительно иду. И когда дохожу до пика, тут же сваливаюсь вниз. Чтобы опять подняться наверх. Вот в чем штука-то...

Тем не менее вы производите впечатление очень гармоничного человека....

Ну я иногда играю, играю роль... такого гармоничного человека. А бесспорной правды не существует вообще-то. Можно чувствовать дисгармонию, выглядеть при этом гармоничным, но кто знает, если ты так выглядишь, может, и правда, в твоей дисгармонии заложена и гармония тоже? Так и в кино. Настоящий художник показывает нам не события, а то, что между ними, промежуточные состояния духа. Что-то посередине. Что-то между смертью и жизнью, между мужчиной и женщиной. Мы всегда живем где-то посередине. Впрочем, я не интеллектуал и не очень способен рассуждать о таких вещах.

Источник: «Огонек»

 

Вокруг

Интервью с режиссером Иваном Вырыпаевым

"Искусством может заниматься лишь тот, кто умеет из ничего, из пустоты, из идей, из замыслов и чувств создать некий продукт, который можно показать другим и который тронет других до глубины души".

«Перенесение фантазии в пластические, объёмные, физические формы - операция весьма деликатная. Ведь главное очарование этих фантазий - как раз в их неопределённости. Придать им определённость - значит неизбежно лишить их прелести сновидения, покрова таинственности».

Андрей Звягинцев - о своем фильме "Елена" и о творчестве

"Я прекрасно понимаю, что зритель в огромной своей массе предпочитает зрелище, удовольствие, наслаждение. И лишь незначительная часть публики готова к соучастию, готова воспринять фильм как событие, которое заставит по-новому посмотреть на свою личную жизнь. В этом случае зритель – соавтор режиссера".

Интервью с кинорежиссером Андреем Звягинцевым

"Язык искусства — это образ, а не прямое высказывание. Нельзя писать пояснительные записки. Нужно работать так, чтобы то, что ты создал, затягивало в воронку".

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".