Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

"И плачу над бренностью мира..."

Несколько стихотворений Давида Самойлова
ДАВИД САМОЙЛОВ (1920-1990)
Поэт, переводчик
Текст: Павел Крючков

Благодаря его стихам в моей читательской судьбе начался новый отсчет времени. Это произошло в 1985-м: именно тогда впервые в жизни я оказался на авторском поэтическом вечере, где свои произведения читал маленький, лысоватый, плохо видящий человек. Это и был Давид Самойлов.
«Сороковые, роковые», «Пестель, поэт и Анна», «Дуэт для скрипки и альта», «Перебирая наши даты», «Давай поедем в город», «Память» и другие чудесные стихи. Я аплодировал после каждого стихотворения и несколько дней ходил с голосом этого стихотворца в сознании.
А через пять лет, так уж случилось, опубликовал некролог, названный по строчке его стихотворения: «Мы лишь живём…» Позже я узнал, что Самойлов умер во время организованного им вечера памяти Бориса Пастернака. «А в Пярну пока заказал литургию… Вероятно в церкви соберется вся тощая местная интеллигенция», — писал он перед кончиной своему другу Лидии Чуковской.
«Пусть нас увидят без возни, / Без козней, розни и надсады, / Тогда и скажется: “Они / Из поздней пушкинской плеяды…”» Он был сокровенным поэтом-собеседником своим читателям и сотворникам по цеху. Его стихи ценила Анна Ахматова.
Поэт-домосед и поэт-фронтовик, москвич и обитатель эстонского городка, — книги Самойлова выходили скромными тиражами и исчезали с прилавков в день продажи. Сын своего времени, он не был церковным человеком, но Бога чувствовал, и, чем ближе к концу земного пути, тем сильнее. «Хочется иногда пожаловаться кому-нибудь старшему, — писал он Чуковской, — но старших почти нет. Один только Бог…»
Возвращение к Создателю было для него и возвращением в Отечество, в высшем, метафизическом смысле. «Друг, пора и в дорогу, / Вновь прильнуть и прижаться к России: / Так медведи в берлогу / Заползают в последнем усилье».
В свои последние времена он надеялся на лучшее только усилием думающего сердца.
Книги Самойлова издаются сегодня одна за другой. Зажженный им более полувека тому назад от пушкинской свечи огонек любви, утешения, красоты и надежды — не гаснет.

 

Из детства

Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
А папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег…»

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

* * *
Дай выстрадать стихотворенье!
Дай вышагать его! Потом,
Как потрясенное растенье,
Я буду шелестеть листом.

Я только завтра буду мастер,
И только завтра я пойму,
Какое привалило счастье
Глупцу, шуту, Бог весть кому —

Большую повесть поколенья
Шептать, нащупывая звук,
Шептать, дрожа от изумленья
И слезы слизывая с губ.

* * *
Кто двигал нашею рукой,
Когда ложились на бумаге
Полузабытые слова?
Кто отнимал у нас покой,
Когда от мыслей, как от браги,
Закруживалась голова?
Кто пробудил ручей в овраге,
Сначала слышимый едва,
И кто внушил ему отваги,
Чтобы бежать и стать рекой?..

* * *
                         И. К.
Мы не меняемся совсем.
Мы те же, что и в детстве раннем.
Мы лишь живем. И только тем
Кору грубеющую раним.

Живем взахлеб, живем вовсю,
Не зная, где поставим точку.
И все хоронимся в свою
Ветшающую оболочку.

* * *
Я смерть свою забуду
Всего лишь оттого,
Что состояться чуду
Не стоит ничего.
Вот что-то в этом роде:
Муаровый скворец,
Поющий на природе
Гармонию сердец.
О, малое созданье!
Зато он превзошел
Величье подражанья
И слабость новых школ.
Пускай поет похоже
На каждого скворца
Ведь все созданье Божье
Похоже на Творца.

* * *
Надо идти все дальше,
Дальше по той дороге,
Что для нас начертали
Гении и пророки.

Надо стоять все тверже,
Надо любить все крепче,
Надо хранить все строже
Золото русской речи.

Надо смотреть все зорче,
Надо внимать все чутче,
Надо блюсти осторожней
Слабые наши души.

* * *
Вечность — предположенье —
Есть набиранье сил
Для остановки движенья
В круговращенье светил.

Время — только отсрочка,
Пространство — только порог.
А цель Вселенной — точка.
И эта точка — Бог.

* * *
Не исповедь, не проповедь,
Не музыка успеха —
Желание попробовать,
Как отвечает эхо.
 
Как наше настоящее
Поет морозной ранью
И как звучит стоящее
За вековою гранью.

* * *
                       из последних стихов

Фрегат летит на риф.
Но мы таим надежду,
Что будет он счастлив
И что проскочит между
Харибдою и Сциллой,
Хранимый Высшей Силой.

Что остается нам?
Убавить паруса.
Удерживать штурвал.
И, укрепясь молитвой,
Надеяться на то,
Что внемлют небеса
И пронесут фрегат
Над Сциллой и Харибдой.

 

Источник: Журнал «Фома»

 

Вокруг

"Я много хожу, много езжу верхом, на клячах, которые очень тому рады, ибо им за то дается овес, к которому они не привыкли. Ем я печеный картофель, как маймист, и яйца всмятку, как Людовик XVIII. Вот мой обед... Теперь требую от тебя такого же подробного отчета. Целую тебя, душа моя, и всех ребят, благословляю вас от сердца".

Беседа с Александром Кушнером

"Я люблю сдержанность в стихах. Я не люблю рвать чувства в клочки. И если выбирать между Ахматовой и Цветаевой, то я выбираю Ахматову или Мандельштама, которые не то что умели прятать сильные чувства – они у них есть, мы их видим, слышим, – но они не торчат наружу... Да, такая сдержанность тона мне очень понятна".

Интервью с Александром Кушнером

"Жизнь — это невероятное чудо. Не заслуженный тобой подарок... При всем ужасе жизни в ней так много «таинственных сокровищ», находящихся у нас под боком, что было бы грехом впадать в уныние. А любовь!.. Человек любящий не спрашивает о смысле жизни..."

В круге

Несколько стихотворений

Стихи этого поэта появились четверть века тому назад в журнале «Новый мир», в рубрике «Из литературного наследия». Читателям он был неведом, о нем знали только в узком поэтическом круге.

Поэт, как следопыт, как охотник, необъяснимо для себя, интуитивно находит единственно возможную для данного случая мелодию, единственно возможную поэтическую интонацию — и опирается при этом на всю мировую поэзию, как будто включает вилку в розетку, подключается к электрической цепи, по который идет ток высокого напряжения.

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".