Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Другая музыка

Другая музыка

Эту книгу предваряет большая статья литературоведа Бенедикта Сарнова, не только знавшего Бориса Слуцкого (1919–1986), но и прекрасно понимавшего его трагедию. Недаром новое издание – это попытка исправить историческую несправедливость. Далеко не первая – несколько раз уже печатались сборники, своей целью ставившие публикацию стихов Слуцкого «в авторской» редакции. И почти в каждой такой поэтической книжке были мелкие ляпы, упущения: то выскользнула строка, то напечатаны изуродованные цензурой строки. Удалось ли избежать подобного в теперешнем издании – покажет время и работа литературоведов.

Однако уже сейчас можно сказать, что книга эта отличается от прочих сборников Слуцкого тем, что в ней авторская воля выполняется все же в большей степени. «Состав книги, – признается Бенедикт Сарнов, – которую вы держите в руках, отражает все-таки мой выбор. И конечно, я не смею утверждать, что, если бы Борис Слуцкий решил сам собрать книгу своих стихотворений под таким заглавием, он включил бы в нее именно те стихи, которые выбрал для этой книги я. Хотя с довольно большой долей уверенности могу все-таки предположить, что его выбор совпал бы с моим процентов, по крайней мере, на девяносто. Это предположение я основываю не на убеждении в непогрешимости своего поэтического вкуса, а на тех бесконечных, непрекращающихся разговорах, которые мы вели с Борисом о его стихах на протяжении трех десятилетий нашего – не смею сказать дружеского, – но довольно близкого общения».

Но в чем проблема? – спросите вы, – отчего так важны эти дотошные разговоры о правках? Дело в том, что, будучи одним из известнейших поэтов советской эпохи, Слуцкий, пожалуй, больше прочих пострадал от цензурной редактуры. К тому же, предпочтя замалчиванию и писанию стихов в стол хоть какую-то возможность печататься, он сам уродовал многие стихи только для того, чтобы они увидели свет. И нередко с горестью говорил об этом: «НЕ – две буквы. Даже не слово. / НЕ – я снял. И все готово... / Зачеркнешь, а потом клянешь / всех создателей алфавита. / А потом живешь деловито, / сыто, мыто, дуто живешь». Порой Слуцкий даже устраивал странные эксперименты, собирая знакомых и читая им свои поэтические тексты в обоих вариантах: отредактированном и нет. Первые стихи, разумеется, проигрывали вторым. Поэтому не удивительно, что всю жизнь поэт мечтал прорваться к читателям в «своем варианте».

В нынешнем сборнике шесть частей: «Ничего, кроме войны», «Скуки не было», «Комиссары», «Покуда над стихами плачут», «Повинуясь музыке души» и «О себе. О поэзии. О поэтах». То есть своего рода избранное: гражданская лирика, включающая социальные (прокоммунистические, а потом отчаянные разочарованные стихи, вроде «Бог» или «Хозяин»). Обязательные военные тексты. Громогласно гремящее: «А в общем, ничего, кроме войны! / Ну хоть бы хны. Нет, ничего. Нисколько. / Она скрипит, как инвалиду – койка. / Скрипит всю ночь вдоль всей ее длины. / А до войны? Да, юность, пустяки. / А после? После – перезрелость, старость. / И в памяти, и в сердце не осталось, / кроме войны, ни звука, ни строки». И тоскливо тянущееся, многим известное по знаменитой песне С. Никитина: «Лошади умеют плавать. / Но – не хорошо. Недалеко». Война во всех этих текстах не представляется чем-то исключительным, в ней нет ни восторга, ни славы (даже для победителей), особенно тягостны для всех участников ее последствия: болезни, инвалидность и нескончаемые ночные кошмары. И это в то время, когда советская власть призывала поэтов и прозаиков писать о бойцах-героях и славных победителях из народа. Впрочем, было бы лукавством не сказать и том, что Слуцкий как истинный патриот хоть и презирал войну, всегда был на стороне русских солдат и оправдывал их жесткость своим чеканным стихом.

Впрочем, и так называемая интимная лирика Слуцкого тоже отличается бескомпромиссностью и резкостью. Поэтому, говоря о творчестве поэта, критики достаточно часто цитируют его знаменитые строки: «Я не давался музыке. Я знал, / что музыка моя – совсем другая». И действительно теперешний сборник в полной мере демонстрирует эту музыкальную резкость. Стилистика, построенная, казалось бы, на дисгармонии, странным образом гармонична. «Диктаторы звонят поэтам / по телефону / и задают вопросы. / Поэты, переполненные спесью, / и радостью, и страхом, / охотно отвечают, ощущая, / что отвечают чересчур охотно». А ломаный ритм невероятно мелодичен. «Почему люди пьют водку? / Теплую, противную – / полные стаканы / пошлого запаха / и подлого вкуса? / Потому что она врывается в глотку, / как добрый гуляка / в баптистскую молельню».

Еще в книгу включена проза Бориса Слуцкого. Военные воспоминания, мысли поэта о поэзии, очерки о друзьях и знакомых (среди которых были Илья Эренбург, Вера Инбер, Николай Асеев, Александр Твардовский, Алексей Крученых и другие поэты и прозаики). Эти небольшие прозаические зарисовки, как правило, неожиданны (если не ошеломительны) в своих оценках.

В финале сборник прокомментирован Бенедиктом Сарновым, а начинается с большого творческо-биографического очерка о Слуцком.

Источник: Читаем вместе

 

О сборнике стихов Александра Самойлова «Киргородок»
9.11.2011

Поэтический сборник Александра Самойлова «Киргородок» - это не совсем поэзия. Недаром и завершается он - новеллой. Тогда что это? Прозопоэзия? Поэтическая проза? Не-ет. Это - нечто без претензии...

Doctor G. Письма с другого берега
5.06.2011

"Я действительно считаю, что память и ум американских учеников недостаточно натренированы, и одна из причин - игнорирование поэзии в школьной программе..."

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".