Рихтер-ансамблист

Фрагменты книги В.А.Могильницкого "Рихтер-ансамблист" можно скачать ниже в PDF-формате. Во вступлении автор, в частности, пишет:

Перед вами – заметки о Рихтере-ансамблисте. Почему – именно ансамблисте? Ведь Рихтер – прежде всего солист, притом крупнейший и своеобразнейший. Попытаюсь объяснить. Во-первых, мне всегда представлялось, что камерная музыка есть наиболее чистый (честный, если угодно) вид музицирования, где воплощены главные черты этого искусства как средства общения внутри извечной триады: автор-исполнитель-слушатель (разумеется, при необходимом условии, что все составляющие этой триады участвуют в этом общении с чистым сердцем и необходимой – для каждого в свою меру – долей ответственности). Здесь редко, в сравнении с концертом солиста, встречается исполнительский произвол, слишком «активная» (агрессивно-навязывающая) «интерпретация». Любая попытка утвердить свою личную волю взамен воли автора находится под перманентным контролем коллективной музыкальной совести. Известно, что многие солисты с мировыми именами специально искали случая поиграть в квартете или квинтете (Крейслер, Стерн, Казальс, Баренбойм, Брендль), но пример Рихтера здесь почти не имеет прецедента. Он аккомпанирует вокалистам и хору, играет в инструментальных ансамблях разного состава: от привычных слуху квинтетов и трио, скрипичных и виолончельных дуэтов - до «экзотических» сонат для трубы и фортепиано, фагота и фортепиано (Хиндемит). При этом подобные его выходы за пределы сольного исполнительства воспринимались слушающими его с не меньшими восторгами, чем сольные выступления (Дельсон, Горностаева, Фишер-Дискау, Валентин Берлинский); говорили, что в этой области Рихтер также «один из величайших», что тема (Рихтер-аккомпаниатор, Рихтер-ансамблист) заслуживает «специального рассмотрения», но… шли годы, уходили из жизни те, кому были «и карты в руки», кому было «по плечу», «по чину» осуществить подобное рассмотрение – соответствующая книга, которая так ожидалась многими поклонниками рихтеровского искусства, так и не написана (то ли сил и энтузиазма не достало, то ли время оказывалось неподходящим, хотя главное условие – востребованность подобной работы, наличие ожидающего читателя – любителя и профессионала – были налицо). Я лично думаю, осуществлению подобного замысла мешало ещё такое обстоятельство: Рихтер-музыкант – един и, в определённой степени, равновелик – что в сонате Бетховена, что в его трио B-dur op.97, что в Прелюдии и фуге Шостаковича или в его Трио памяти Соллертинского или альтовой сонате; тяжело разделить. Притом тема-то выглядит необъятной! Арифметический подсчёт даёт: 32 фортепианных дуэта или произведений в четыре руки, 42 сонаты для скрипки и фортепиано, более двух десятков сочинений, где фортепиано выступает в дуэте с другими инструментами, струнными (кроме скрипки) и духовыми, девять фортепианных квинтетов, пять квартетов, пять трио, сочинения с камерным оркестром типа концерта Берга, концертино Яначека, Kammermusik 2 Хиндемита, где наличествует дирижёр, но сочинение всё равно числится по «камерному» жанру, плюс, наконец, свыше полутысячи вокальных аккомпанементов (с участием Н.Дорлиак, Д.Фишера-Дискау, Г.Писаренко, П.Шрайера, П.Пирса). И всюду – Рихтер, Рихтер. И нельзя решиться, что оставить без рассмотрения: ведь романс Глинки или Каприччио Стравинского так же многозначащи в контексте данной темы, как и Квинтеты Брамса и Шостаковича или Фантазия f-mollop. 103 Шуберта. Будем помнить также о том – главном, по существу, что коль скоро речь идёт о камерном ансамбле, то пишущий попросту  не вправе сосредоточить своё внимание преимущественно лишь на одном (пусть и сверхгениальном) его участнике. Это было бы вопиющим диссонансом в избранной теме: партнёры в любом камерном ансамбле – равноправные (как минимум) собеседники. Тем более такие партнёры, как Бриттен, Ойстрах и Гутман, Дорлиак и Фишер-Дискау. Такая вот проблема (а сколько ещё неназванных) неизбежно возникает перед пишущим ещё раньше, чем первые строки лягут на бумагу. Ну, а Бетховен, Шуман, Шостакович – авторы, главные персонажи предстоящего повествования – неужто о них можно «облигатно», вынося за скобки? Нет, задача выглядит непосильной, попросту невыполнимой практически.

Тем не менее, тема задана, а время уходит и уносит с собой многое, что невозвратимо и невосстановимо, след которого в памяти свидетелей становится всё слабее, неотчётливее, растворяясь в сумерках человеческой памяти, которая слабеет и исчезает постепенно вместе с её носителями. Л.Гаккелем во второй из его «Декабрьских лекций» («Камерная музыка: явление и проблемы» – таково её название), посвящённой фестивалю – восьмому по счёту из состоявшихся в музее им. Пушкина (1986-й год!..., а эти строки пишутся после 30-го фестиваля – страшно подумать! Как уходит время и сколько с собой уносит безвозвратно!...) – есть пронзительные, навсегда запоминающиеся строки: «Я снова  возвращаюсь к этому феномену – диалог. А.Ухтомским сказано, что писательство возникло у людей «с горя», «за неудовлетворённой потребностью иметь перед собой собеседника и друга». Но не таково ли происхождение любого творчества, в том числе и камерной музыки? Если человек автономен, то он одинок… И всегда искусство – это свидетельство об одиночестве».

Скачать в форматах .doc (Microsoft Word) или .pdf (Adobe Reader): 

RIHTER_1-33.pdf