Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Наивный гений...

Лев Термен (1896-1993) - создатель первого в мире электронного музыкального инструмента, бесконтактной сигнализации, подслушивающего устройства «Буран», «дальновидения» и еще множества интересных вещей.
ЛЕВ ТЕРМЕН (1896-1993)
Изобретатель
Текст: Глеб Давыдов

 

Гениев гноили в тюрьмах, сжигали на кострах, выбрасывали умирать на помойку, заставляли погибать молодыми (как бы, например, на дуэли). В лучшем случае просто не замечали. Так было всегда.

Среди гениев попадались такие, кого подобное отношение возмущало. Но были и те, кто на тупость социума (и тупость власти) не обращал никакого внимания. Термен был как раз из таких. Наивных и лёгких и совсем не роптавших ни на судьбу, ни на генсека, ни на страну, в которой «догадал его чёрт родиться с душой и с талантом». Даже когда уже стало можно роптать, он, напротив, в возрасте 95 лет (в 1991 году, за два года до смерти) вступил наконец в Коммунистическую партию.

Стать партийным Термен желал всю жизнь. И теперь, после всех репрессий и издевательств, которыми его побаловала система, после многочисленных отказов и бюрократических проволочек, — добился-таки своего, получил партбилет.

С партбилета твёрдо смотрит сморщенный дряхлый старик, ровесник века. Лев Сергеевич Термен, год рождения — 1896-й. Членские взносы уплачены.

Термен всегда умел удивлять. Он материализовывал такие вещи, при виде которых в действии современникам оставалось только развести руками и, похлопав этого скромного худощавого интеллигента по плечу, слегка опасливо заметить: «Ну вы, батенька… даёте!» Как-то так, наверное, отреагировал Владимир Ильич Ленин, когда Лев Термен продемонстрировал в Кремле свой терменвокс. Шёл 1922 год, время электрификации, время больших коммунистических перемен.

Коротко о терменвоксе: это первый в мире электронный музыкальный инструмент. Его создал российский изобретатель Лев Сергеевич Термен в 1920 году. У терменвокса есть одна главная характерная особенность: на нём играют, к нему совсем не прикасаясь. Лишь специальным образом двигают около него руками. Похоже на волшебство. (Подробнее об инструменте и о том, как он работает и как на нём играют, см. в «Википедии».)

Каждое — даже незаметное глазу — движение человека, находящегося рядом с терменвоксом, превращается в характерный глиссандирующий звук. Поэтому никто, кроме исполнителя, не должен приближаться к инструменту во время концерта. Даже малейшая дрожь тела играющего отражается на звуке, то есть на результат, исходящий из динамиков, непосредственно влияет и дыхание музыканта, и его сердцебиение, короче — любые колебания его тела. Эта особенность позволяет говорить о терменвоксе не только как о первом электронном музыкальном инструменте, но ещё и как о самом «живом» и выразительном из всех электронных музыкальных инструментов.

Появился терменвокс вроде бы как случайно: физик Термен тогда занимался вещами, на первый взгляд совершенно с музыкой не связанными, — изучал свойства газа. Но поскольку он был музыкантом (до революции окончил Петербургскую консерваторию по классу виолончели), то проявившийся при работе с радиоаппаратурой эффект «паразитных» шумов не остался для него незамеченным. А ещё через два года изобретатель представил вождю революции два прибора, в основу которых был положен этот эффект: первый прибор представлял собой бесконтактную охранную сигнализацию, второй — собственно музыкальный инструмент (позже получивший название терменвокс, то есть «голос Термена»).

Ленин был впечатлён. Не менее впечатлён был и сам Термен. О встрече с Ильичом он потом вспоминал всю свою долгую жизнь, крайне, надо сказать, насыщенную событиями и встречами с замечательными людьми. Но хотя Термен знал многих великих по обе стороны океана, именно знакомство с Лениным он считал для себя важнейшим и решающим. «Полтора-два часа, которые я был счастлив провести около Владимира Ильича, словно заново открыли мне огромное обаяние его, теплоту, доброжелательство, всё, что особенно осознаёшь при личной встрече», — говорил он. С тех пор он был предан революции и партии всегда и несмотря ни на что.

И действительно, жизнь Термена после встречи с Лениным круто переменилась.

Молодому изобретателю выдали бумагу, в соответствии с которой он получал право бесплатного и беспрепятственного проезда по всем железным дорогам России — чтобы показывать терменвокс народу, давать концерты «радиомузыки» и читать лекции о перспективах освоения электричества в искусстве и жизни. Его изобретение идеально вписалось в программу электрификации всей страны. («Я всегда говорил, что электричество может творить чудеса. Хорошо, что именно у нас электрифицирована даже музыка!» — так, по словам Термена, сказал ему сам Ленин.)

Термен дал более 150 выступлений в городах и сёлах Советской России и имел неизменный успех как среди любителей музыки, так и среди энтузиастов радиотехники.

А потом, в 1926 году, изобрёл телевидение…

Вообще-то считается, что телевидение изобрели совсем другие люди. И так, собственно, и есть — официально ТВ появилось в СССР в 30-е годы, и фамилия Термена до сих пор в истории телевидения не фигурирует. А напрасно. Первые разработки «дальновидения» Термен вёл ещё при жизни Ленина, а абсолютно готовый прибор, с помощью которого можно было наблюдать на экране 150x150 см движущееся изображение, представил в 1926 году. Устройство это было по тем временам абсолютно инновационным, оно позволяло вести передачу уже не из тёмного помещения, как в более ранних разработках, а прямо с улицы, в условиях естественного освещения…

Прибор тут же засекретили, предполагая использовать его для охраны государственных границ. И благополучно о нём забыли. Так в нашей стране поступали с великими изобретениями довольно часто. Либо вовсе не обращали на них внимания (в результате мы потеряли очень многих гениальных учёных и очень много изобретений), либо секретили. Да и сейчас ещё закапывают в землю множество прекрасных, хотя и труднореализуемых идей. Может быть, проект «Сколково» будет способствовать прекращению этой многолетней практики? Кто знает…

Термену за «дальновидение» выдали очередную Госпремию и отправили в долгосрочную командировку за рубеж. Сначала в Европу, а потом в США. Где Термен благодаря своему терменвоксу немедленно сделался знаменитостью и миллионером. Об этой командировке написано довольно много, поэтому подробно мы на ней останавливаться сейчас не будем. Скажем только, что параллельно с красивой жизнью в Нью-Йорке, наполненной роскошью и тусовками с Дюпоном, Фордом, Рокфеллером, Чарли Чаплином, Эйнштейном, Гершвином и прочими VIP-персонами, Термен работал советским шпионом.

«Мои беседы с военными и с людьми американского военного бизнеса отнюдь не сводились к разговорам о музыке. Поверьте, я был неплохо информирован о планах американского политического олимпа, и из того, что мне стало известно, понял: не США, а страны фашистской оси — наш будущий военный противник», — расскажет он в 1988 году «Московским новостям». А тогда, в конце 20-х, каждую неделю, между очередным концертом, встречей в клубе миллионеров и работой в лаборатории, он шёл в неприметное кафе, где двое в сером (работники советского посольства) заставляли его выпивать два стакана водки, а затем подробно обо всём расспрашивали. По поводу водки искренне служивший родине Лев Сергеевич позже с удивлением скажет: «Они что — не доверяли мне, что ли?» Впрочем, он сразу же придумал противоядие — съедал перед встречами по пачке сливочного масла.

О том, насколько важна была для нашей страны выполняемая Терменом работа, он через много лет полушутя обмолвится в разговоре с Булатом Галеевым (ныне покойным пионером российского медиаарта, автором книги о Термене «Советский Фауст»): «Вы знаете, а я ведь в Америке был как Рихард Зорге в Японии». Однако в 1938 году Центр почему-то перестал нуждаться в услугах Термена. И тогда миллионер Лев Термен внезапно исчез.

Сам он утверждал всегда, что вернулся на родину по своей воле (начиналась война, и он почувствовал, что нужен). На самом же деле его просто заставили вернуться.

В Америке осталась молодая жена (красивая танцовщица-негритянка), о которой он потом всю жизнь вспоминал с любовью и сожалением…

А в СССР его ожидали репрессии...

Истории, подобные той, которая случилась тогда с Терменом, намекают на нечто вроде коллективного невроза. Ведь если присмотреться, получается, что многие талантливейшие советские люди того времени как бы сами приносили себя в жертву: они будто бы нарочно совершали некие поступки, которые спровоцировали соответствующую реакцию НКВД. Особенно когда репрессии развернулись уже на полную и напряжённое ожидание чего-то нехорошего постоянно висело в воздухе. Многие жертвы репрессий как-то неосознанно подставлялись. Как бы чувствуя, что это кому-то зачем-то нужно. Нет, они не делали ничего противозаконного, но… просто обращали на себя особое внимание.

Термен тоже, разумеется, никаких преступлений не совершал (как не совершал их почти никто из невинно замученных и убитых в то время людей). Вернувшись в СССР, он ещё полгода довольно спокойно жил в Ленинграде, и его никто не трогал и не вызывал. Но в марте 1939 года он вдруг почему-то сам решил поехать в Москву и отчитаться за командировку.

Пробился к Ворошилову, напомнил о себе — и был арестован.

Его осудили на восемь лет исправительно-трудовых работ за участие в убийстве Кирова (причём в момент убийства Кирова обвиняемого просто не было в стране). Но удивляет не только нелепое обвинение, но и совершенно детская, наивная и простая реакция Термена на то, что с ним стало после этого происходить. Он, казалось, не только не возмущался, но был как-то даже благодарен властям. Наверное, за то, что ему в результате всё же дали возможность работать и даже обеспечили необходимой техникой.

Исправительно-трудовой лагерь на Колыме. Там гения заставляли грузить и возить камни. В итоге он сконструировал для своей тачки монорельс, стал выполнять по нескольку норм в день.

Не прошло и года, как его вернули в Москву. Попал в знаменитую шарашку на Яузе, где трудились на благо родины многие знаменитые учёные-заключенные... Термен тоже стал трудиться…

Нельзя сказать, что родина совсем не оценила эти труды. Например, в 1947 году Берия представил Термена к Сталинской премии 2-й степени за разработанную им для спецслужб уникальную систему подслушивания на расстоянии «Буран». По свидетельству академика Ландау, Сталин, лично утверждавший списки лауреатов, перечеркнул цифру «2» напротив фамилии Термен и написал «1». Сталинская премия 1-й степени была довольно серьёзным финансовым поощрением. А вдобавок означала освобождение. Правда, и срок уже почти закончился…

Но жить на воле изобретателю было невозможно — никаких условий для работы! Элементарно негде было достать нужные детали и приборы. Поэтому сразу после освобождения Термен попросился обратно. И продолжил творить на благо отечественного военно-промышленного комплекса.

Всё это время родственники Термена ничего не знали о его судьбе. Думали, что он сгинул где-то ещё в Америке. Лишь во второй половине 60-х Термен «легализовался в миру», уволился из органов, получил место при Московской консерватории, стал заниматься своими любимыми разработками в области музыки. Правда, тогда в консерватории всё было слишком консервативно (это сейчас там есть центр электроакустической музыки, названный в честь Термена Термен-центром). Поэтому Термену нормально работать не давали, и ему пришлось уйти. Его приютили в университете, на кафедре акустики. Там он продолжил свои исследования в области регистрации электрического излучения человеческого тела и биоакустики, создал многоголосый вариант терменвокса, работал со студентами. Но в целом его таланты были не слишком востребованы. Хотя изобрести он мог бы ещё множество всего, получи он грант, что ли, какой-нибудь или что-нибудь в этом роде.

Чиновники ничего и слышать не хотели о его новаторских идеях. Более того, ему не разрешали приходить на работу по выходным. И это привело Термена к вынужденной киномании: поскольку дома условий для работы не было никаких, да и вообще было тесно, субботу и воскресенье Лев Сергеевич целыми днями тратил в кинотеатре — просто чтобы скоротать время до понедельника. По словам Булата Галеева, гений вёл тетрадь, в которую записывал названия уже посмотренных фильмов («Не люблю два раза смотреть одно и то же».) В этой тетради набралось в итоге более четырёх тысяч наименований...

Подобное отношение к людям, которых на Западе чтят (или могли бы чтить) как великих учёных, стало в России какой-то недоброй традицией. Термена в США и Европе знали все — как легендарного создателя первого электронного музыкального инструмента. И с удовольствием бы приняли и дали бы ему всё, если бы только он захотел к ним приехать. Но он был патриотом и последовательным адептом коммунистической идеи, и до Запада ему особого дела не было…

Только последние годы своей жизни он стал иногда отзываться на приглашения и выбираться за границу, на разные фестивали современного искусства, где его принимали как гуру. В СССР же он был почитаем лишь в узких кругах любителей электроники и медиаарта. Они видели в терменвоксе огромный потенциал, особенно в сфере его соединения с новейшими компьютерными технологиями. Да и до сих пор терменвокс продолжает будоражить, вызывая к жизни неожиданные идеи и проекты (например, вот проект интерактивного клуба-театра с использованием терменвокса)…

Но главным, что занимало ум Термена в последние 10 лет его жизни, был не терменвокс. Его всерьёз увлекала проблема бессмертия. Причём он был на пороге решения этой проблемы.

О бессмертии Термен всерьёз задумался ещё в 1924 году — когда умер Ленин. Лев Сергеевич тогда не раз обращался к советскому руководству с просьбой заморозить умершего Ильича. Чтобы через некоторое время вернуть его к жизни. А в 80-е годы Термен, объясняя в интервью Булату Галееву свою идею «микроскопии времени», которая должна была вывести его на решение проблемы бессмертия, говорил так: «Красные кровяные тельца — это такие «существа» (их видно только под микроскопом), которые бывают разных пород, и они меняются в связи с возрастом человека. Обнаружено несколько сроков и периодов их смен. И в эти моменты новые «существа» воюют со старыми, отсюда возникает старение. Нужно уметь вовремя отбирать эти «существа» из донорской крови. А её нужно много! Поэтому как их отлавливать, в каком возрасте — и сказать-то никому нельзя!..»

Его идеи о бессмертии были, конечно, совершенно визионерскими. И тем меньше имели шансов быть понятыми. Ещё одна цитата: «Мы уже проводили эксперименты в Медицинской академии, с Лебединским. На животных. Кое-что уже получалось. Но чтобы изучить поведение кровяных телец, чтобы научиться их отбирать и размножать, нам была нужна сверхскоростная кинокамера на 10 000 кадров в секунду. И ещё очень высокочувствительная плёнка нужна, потому, что «существа» эти нельзя сильно освещать, они погибают от нагрева… Ведь когда мы смотрим в микроскоп, мы всё видим в увеличении во много раз. А скорость движения этих «существ» в крови остаётся той же. Нужно замедлить её во столько же раз, и тогда мы будем воспринимать их в естественном для них виде, как будто мы сами проникли в их мир. Для этого надо будет посмотреть снятую сверхскоростной камерой плёнку на обычном проекторе. Я уже пробовал кое-что и придумал даже, как их голоса услышать, которые мы обычным ухом не замечаем. Я не только кровяные тельца проверял, но и, кроме того, сперматозоиды. Все эти «существа», знаете, под микроскопом водят хороводы и поют. И в их траекториях движения — определённая закономерность. Это очень существенно…»

Эти и другие подобные слова Термена вызывали недоумение и скепсис даже у его друзей из мира науки. Не говоря уже о людях, распределявших средства… А ведь Термен никогда в жизни не потерпел ни одного поражения в реализации своих идей, если до этой реализации всё-таки доходило дело. И вот это в самом деле очень существенно.

 

Источник: chaskor.ru

 

Вокруг

Считается, что свой голос Георгий Иванов обрёл в эмиграции и благодаря эмиграции. Мол, утрата родины стала для него тем «простым человеческим горем», которого так не хватало по форме безупречным его стихам, чтобы они наполнились содержанием. На самом деле это не совсем так, потому что точка сборки Георгия Иванова была смещена ещё в Петербурге.

Луи Жан Люмьер, изобретатель кинематографа

Однажды Луи Люмьер принёс из погреба две бутыли с водой. Он поставил их на стол и предложил налить. Но когда кто-нибудь пытался наклонить бутылки, они удлинялись, а вода исчезала. При этом бутылки выглядели абсолютно нормальными — стеклянными…

Исаак Зингер

"Одолжив у приятеля 40 долларов, Исаак купил одну из швейных машин, кое-какие необходимые инструменты и принялся за усовершенствование агрегата, действительно весьма несовершенного и явно нуждающегося в доработке… Он ломал голову недолго: всего 10 дней. А на одиннадцатый представил на суд публики свой шедевр".

«Перенесение фантазии в пластические, объёмные, физические формы - операция весьма деликатная. Ведь главное очарование этих фантазий - как раз в их неопределённости. Придать им определённость - значит неизбежно лишить их прелести сновидения, покрова таинственности».

Гурджиев был одним из главных мистических учителей XX века. Однако методы, которыми он пользовался (например, его знаменитые сакральные танцы), так и остались до конца не изучены и не поняты даже его последователями.

В круге

Виктор Гребенников - естествоиспытатель, энтомолог, художник, изобретатель

"Я лечу метрах в трехстах над землей, взяв за ориентир дальнее озеро — светлое вытянутое пятнышко в туманном мареве. Но меня держат в воздухе не восходящие потоки, у меня нет крыльев; в полете я опираюсь ногами на плоскую прямоугольную платформочку, чуть больше крышки стула — со стойкой и двумя рукоятками, за которые я держусь и с помощью которых управляю аппаратом. Фантастика? Да как сказать..."

"Конечно, Циолковский был из числа тех самых «блаженных безумцев», и уже в этом одном - его заслуга. Даже если бы не было реальных открытий, которые он совершил, достаточно было бы уже его гипотез и фантазий. Таким людям не обязательно изобретать что-либо конкретное, приносящее практическую пользу".

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".