Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

Россия - величина лирическая

Россия - величина лирическая
ВЛАДИМИР ФЕДОСЕЕВ
Дирижер
Текст: Алексей Чеботарев

Дирижер в коротких штанишках

— Владимир Иванович, что Вы играете чаще всего, когда музицируете для своего удовольствия?
— Песни военных лет. Простые и мудрые песни, укорененные в традициях нашей музыкальной культуры, в памяти сердца.

— Даже творческие люди стараются во время отдыха воздерживаться от любимой работы…
— Я могу прожить без музыки только два дня, в самом начале отпуска… Это максимум. А потом как-то теряюсь. И каждый день должен уделять музыке не меньше двух-трех часов — иначе чувствую себя неполноценно. Вообще, когда долго не дирижируешь, приходит волнение — не утерял ли что-то…

— Многие музыканты отсчитывают начало своей творческой биографии с момента, когда стал работать в оркестре, с первого публичного выступления. А как начинали Вы?
— Музыкантом я себя почувствовал еще в детстве. Это было в довоенном Ленинграде. Когда слышал игру духового оркестра (а в ту пору духовая музыка была, что называется, модной), я сразу же выскакивал на улицу и бежал за ним, если он маршировал, или становился перед ним и дирижировал — прутиком или рукой. Мой отец всегда мечтал, чтобы я стал музыкантом. Для него музыка была несбывшейся мечтой: он хотел играть, но ему Бог не дал слуха… Но война отодвинула мое музыкальное развитие на десять лет.
Радио очень сильно на меня влияло. В те годы классическая музыка звучала по радио с утра до вечера, она поднимала дух. Я сидел дома (в блокадном Ленинграде выходить на улицу было опасно) и постоянно слушал классическую музыку из репродуктора. На улице не бывал вовсе — мама сдала одну комнату под школу, так что школа практически сама ко мне приходила… Тогда уже музыка вошла в мою душу.
После того как всю нашу семью вывезли из осажденного Ленинграда по «Дороге жизни», мы жили в Муроме, куда переехал военный завод, на котором работал отец. Там я начал заниматься в студии художественной самодеятельности. Так началось мое музыкальное образование — точнее, полуобразование. Серьезная школа началась в 1947 году, по возвращении в Ленинград. Всего я учился одиннадцать лет: училище имени Мусоргского, потом Гнесинка в Москве, потом консерватория, аспирантура… Музыке нужно учиться долго — просто потому, что каждому возрасту соответствует своя музыка. Можно десятки лет, например, дирижировать исполнением 9-й симфонии Бетховена, но понять ее только в конце жизни…

— Тогда откуда взялась дата — 20 октября?
— Просто в концерте 20 октября 2007 года, посвященном 50-летию моей творческой деятельности, участвовал Венский хор Зингферайн (у них тоже юбилей — 150 лет). И мне, и моим австрийским друзьям была особенно удобна эта дата.
Думаю, что окончательно как дирижер я сформировался лишь когда начал выступать с симфоническим оркестром по приглашению гениального Евгения Мравинского. Это было в 1971 году. Вот точка отсчета моего профессионального движения. И все благодаря моему великому учителю. В ту пору я был еще дирижером народного оркестра, но очень хотел перейти в симфонический. Мне стало тесно в рамках народной музыки, не хватало объема. Там нет симфоний, широких полотен, а мне хотелось больших форм.
Но я всегда любил и люблю народную музыку, я благодарен Богу за то, что в течение пятнадцати лет соприкасался с этим миром, за то, что работал рядом с великими певцами — Лемешевым, Пироговым, Архиповой, Михайловым… Они меня многому научили. Народное искусство — основа основ, оттуда вышли и Глинка, и Мусоргский… Я прошел этот университет, что помогает мне даже сейчас хорошо ориентироваться в мире музыки других народов. Те, кто говорят, что народное искусство — это «низший сорт», просто ничего не понимают.

О духе музыки, поп-культуре и русской душе

— Вы часто говорили о некоем национальном восприятии искусства. Что это значит? В чем специфика русского восприятия музыки?
— Я считаю, что Россия, — величина лирическая. Об этом говорят и черты нашего национального характера — желание быть ближе к другому, отзывчивость, взаимопомощь, стремление взять на себя печали ближнего. Умение любоваться и восторгаться природой, произведениями искусства, музыкой, совместное — и застольное, и хоровое — пение, умение понять и принять душу другой нации… Это все лирические явления. А самый лирический, искренне выражающийся композитор в мире — Чайковский. Кстати, его музыку обожают во всех странах мира!
Добавлю, что, хотя русские могут понять и принять душу другого народа, они все же привносят в свои интерпретации некий собственный акцент. Что, как ни удивительно, не приводит к искажениям! Иностранные критики часто об этом говорят.

— Да, но ведь у нас массовой является не классическая музыка, а так называемая попса…
— То, что сейчас в России именуется словом «массовая культура», особенно музыкальная — это ведь просто не наша культура и не наша музыка! Там ведь нет ничего национального! Российская поп-музыка — всего лишь показатель общей деградации: подражательности, часто просто обезьяньего повтора. К сожалению, эту псевдокультуру мощно насаждает наше телевидение и тем самым губит национальную традицию! Особенно в Москве сейчас, как мне кажется, к сожалению, это самый нерусский город. Наша культура ценилась в мире всегда, ценится и сейчас — но вот внутри страны море проблем… Впрочем, это общая беда — сейчас такому же натиску подвергается любой народ. Мы на пике болезни, и лечить ее невозможно иначе, чем поддержкой лучших образцов настоящего искусства — во всех его жанрах.
Беда и в отсутствии общего музыкального воспитания, воспитания художественного вкуса. Сейчас я иногда вижу, как в других странах (только у нас это не принято) приходят на утренние концерты даже с грудными детьми, выстраивая в ряд коляски позади партера… И ведь музыка действует… А у нас в детских садах, в школах исчезли уроки пения, уже не слышно народных песен, почти нет хоров в средних школах. Руководители нашей культуры тоже, кажется, потеряли безвозвратно вкус к национальной культуре и, похоже, не думают о ее развитии.
Я считаю, что в истинно талантливом музыкальном произведении должно ощущаться присутствие Божие. Не случайно тот же Бетховен на страницах своих партитур часто писал: «Mit andacht!» — «C благоговением!»

— То есть? Мы ведь привыкли к тому, что духовная музыка — некое отдельное явление.
— Безбожным, бездуховным бывает только несовершенное. Другое дело, что есть музыка просто плохая…неудавшаяся. Она выходила даже из-под пера классиков. Не только Чайковский рвал и сжигал иной раз свои партитуры. Но это — другое.
А вот композиция «Страсти по Матфею», которую написал епископ Венский и Австрийский Илларион, — это не просто духовная музыка, это попытка перевести молитву на современный концертный язык. В его произведении соединены и вокальные, и инструментальные номера, и речитативное чтение Евангелия. И, по-моему, все части композиции сочетаются органично. Другое дело, что рано абсолютизировать оценки, говорить, что это — «на все времена». Владыка поставил себе трудную задачу, выполнить ее не каждому под силу — создать такое сложное произведение, да еще посвященное теме, святой и для композитора, и для многих его слушателей… Этот интересный и важный для развития музыки эксперимент удался, но он является лишь первым шагом.
Кстати, то, что епископ Иларион «следует» за Бахом — есть в некотором роде возвращение к истокам. Потому что вся европейская классическая музыка вышла из собора.

— Вы давно в Церкви? И — как пришли к вере?
— Не я пришел в Церковь, скорее, Бог привел меня. Через искусство, через музыку прежде всего.
В детстве меня не крестили, хотя мама была верующей, — папа был резко против, он был человек вполне советский. Я крестился 30 лет назад, когда уже жил в Москве. И потом… почувствовал себя другим человеком. Это большая ответственность, прежде всего. А поскольку музыка — это вся моя жизнь, (я не преувеличиваю, для меня нет ничего важнее), значит, вера и должна была стать мне опорой в работе, в жизни… Бог есть Любовь, это самое главное и самое трудное для понимания, для чувства повседневного.
Меня привлекает духовная музыка. Не только русская. Я вообще считаю, что христианство едино, вера едина, ведь Бог один, ведь Христос неразделен. Вот в конце декабря этого года, в канун католического Рождества (концерт состоится 23 декабря) мы будем играть Баха, две кантаты из его «Рождественской Литургии».

— А почему Вы называете именно Бетховена самым современным композитором в мире?
— В музыке Бетховена есть все, что есть в душе человека. Его музыка вечна. Время — самый справедливый и строгий судья, и многие, даже талантливые композиторы уже совсем забыты или их произведения исполняются редко, а музыка Бетховена будет жить столько, сколько существует наш мир. Его музыка, как и сейчас, через два века воспринимается как современная — как новая в каждом повороте мысли, в каждом такте. Ведь человек тот же, что был и века тому назад.
В мире есть два гениальных композитора, произведения которых не поддаются в принципе какой-либо обработке, аранжировке, адаптации, сокращению, — Бетховен и Моцарт. Это строго соответствует понятию «классическая музыка», ведь классика — то, что отчеканилось на века, «ни убавить, ни прибавить».

— Нравятся ли Вам сочинения композиторов нашего времени? Кого-то из них Вы считаете гениальным?
— После Шостаковича, Свиридова, Бориса Чайковского, Владимира Рубина, Романа Леденева, пожалуй, хороших композиторов почти не осталось. Конечно, есть таланты — Алексей Рыбников, Владимир Кикта. Но, хотя в мире проходит множество музыкальных конкурсов и фестивалей, творцы, сравнимые с Бетховеном, Шубертом или Шуманом, не появляются. Пока… Может быть, это временное явление, просто сейчас мы на спаде волны?

Что может дирижер

— В чем, по Вашему мнению, заключается сущность Вашей профессии?
— Дирижер — соавтор музыки. Он может либо донести произведение до слушателей, либо уничтожить его. И такие факты в истории бывали. Например, когда Петр Ильич Чайковский дирижировал оркестром на премьере своей шестой симфонии, он провалил ее. Только спустя пять лет симфонию смогли оценить слушатели — ее «вернул» людям венгерский дирижер Артур Никиш. Почему? Просто великий композитор не был дирижером. Так что хороший дирижер необходим талантливому композитору.
Дирижер — это медиум, он отвечает за качество музыки и перед композитором, и перед публикой. То, что якобы каждый музыкант может стать дирижером, — глубокое заблуждение, дирижер — это особая профессия. И смысл интерпретации — в умении прочесть глубоко и, не исказив смысла модными штучками, донести идею, замысел автора до современного слушателя.

— Какими качествами должен, по-вашему, обладать идеальный дирижер? Он должен быть авторитарным человеком?
— Нужно уметь слышать и понимать автора. Это самое важное. Что же касается стиля работы — это уже индивидуально. Дирижеры бывали разными — и «диктаторы», и «не-диктаторы». В истории русских оркестров Евгений Мравинский, например, слыл диктатором — но его оркестр гремел на весь мир. Другой великий дирижер, уже немецкий, Карлос Кляйбер — был чрезвычайно закрытым, скромным человеком, однако был и остается во всех своих записях гениальным. Условное деление на «диктаторов» и «не-диктаторов» связано не с профессионализмом, а с особенностями дирижера, его характером и стилем работы.
Мой идеал в профессии — Мравинский, хоть не числюсь я в диктаторах и по своей природе не таков. Мне удается руководить музыкантами с помощью любви, дружбы, ответственности за общее дело. В моей практике необходимости использовать диктаторские методы не возникало.

— Вы знаете исключения из аксиомы «нет плохих оркестров — есть плохие дирижеры»? Или это правило верно всегда? Почему?
— Это изречение принадлежит знаменитому французскому дирижеру Шарлю Мюншу. Исключений нет. Я утверждаю, что за неделю рядовой оркестр — конечно, состоящий из профессионалов, а не участников самодеятельности, — может превратиться в хороший только благодаря дирижерской работе. Почему? Вот простая аналогия. Скрипка Страдивари стоимостью несколько миллионов долларов может в руках плохого скрипача звучать как трехсотрублевый инструмент. А ведь сколько наших выдающихся скрипачей половину своей карьеры играли на «фанерных» инструментах, и как играли!
Но вот в опере сейчас диктатура режиссеров. Здесь последовательно сменились три эпохи — была эпоха всевластия оперных певиц, «примадонн», была (прекрасная и естественная, я считаю) эпоха главенства дирижеров, которая окончилась со смертью Караяна, и вот теперь — командуют режиссеры. Режиссер «изобретает» и руководит! И может, например, сделать так, что Борис Годунов в знаменитой опере будет… бомжом, живущим на помойке… К сожалению, я сталкивался с такими модными решениями — когда царь Додон в опере «Сказка о золотом петушке» выезжал на сцену на мотоцикле. Иногда просто возникает желание бросить все и уйти! Меня удерживало всегда лишь сознание того, что люди, которых я пригласил (наш хор, например), с моим уходом могут лишиться заработка. Редко бывает теперь так, что композитор, дирижер и режиссер — единомышленники, я всегда радуюсь такому сочетанию. Модная, западная по происхождению схема главенства режиссера сейчас укореняется и в России, что меня вовсе не радует…
Поймите, я не против современных постановочных решений! Но это должно быть прежде всего осмысленно, талантливо, должно исходить из идеи композитора! А когда эти решения не оправданы ничем, кроме желания режиссера выглядеть оригинальным, — это беда. Вот недавно поехал Большой театр в Англию с оперой «Борис Годунов» в классической постановке Леонида Баратова — и потряс англичан!

Города и люди

— Если бы Вы действительно решились бросить все и уехать, то куда бы поехали?
— Не знаю… Куда ж я уеду? Даже если я на Западе, я — представитель моей страны, я люблю Россию. И стараюсь там привить понимание русской музыки и любовь к ней.
Из западных городов я люблю Вену и Цюрих, потому что они очень музыкальны и там мне хорошо работается. В Москве, наоборот, все сложно — тут ты все тянешь на себе, никто не помогает.
А Петербург я уже не могу считать родным городом. Он связан для меня с детскими воспоминаниями о блокаде, далеко не самыми радостными.

— Может, уехали бы в сельскую местность, которую Вы так любите, где постоянно отмечаете свои дни рождения? В какую-нибудь глухую австрийскую деревню…
— В замечательной стране Австрии, как и вообще в Западной Европе, больше не осталось ни деревни, ни дикой природы! Там даже леса огорожены — «частная собственность», ступить негде. Вот у нас пока — воля, куда пошел, оттуда и вышел — в лес, на речку, в поле. Не сравнить!
Свои дни рождения поэтому я провожу не в Австрии, а в российской деревне. Там, у нас на Валдае, я с удовольствием общаюсь с нормальными русскими людьми, рыбачу. К сожалению, народу в деревне становится все меньше — умирают, уезжают… Это очень хорошие люди. Я дорожу знакомством с ними. Они отзывчивы, искренни, всегда готовы помочь. Истинно христианские качества!
Вот, например, такой случай мне вспомнился из общения с нашими деревенскими друзьями… Мы были и творчески, и лично близки с Георгием Свиридовым. Он все последние годы жил в деревне, на даче, и ходил в валенках — и зимой, и летом. И вот однажды износились его любимые валенки, Свиридов сильно переживал. Поехали мы за валенками. Приезжаем в какую-то деревню, видим — сидят на лавке мужики подвыпившие. Спрашиваю: «Простите, где тут можно валенки купить?» Те смеются: «Не знаем». Вдруг сзади нас раздается голос: «А кому это валенки в июле нужны?!» Говорит тоже человек пожилой, тоже слегка подвыпивший, обычный деревенский житель. Отвечаю: «Да вот композитору, Свиридову». «Свиридову?! Тогда пошли ко мне — я свои отдам!»

Источник: Журнал «Фома»

 

Интервью с дирижером Ю.Х.Темиркановым
26.12.2011

"Мне кажется, что музыка появилась еще до возникновения языка. Когда я стою за пультом, для меня открывается совершенно другой мир. Если у человека пять чувств, то у меня их шесть, потому что я знаю музыку".

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".