О Чюрлёнисе и системном мышлении в живописи

…Чюрлёнис - очень крупный изобретатель. Не в технике. Творческая жизнь Чюрлёниса очень коротка. Первые картины он нарисовал в 1903 году, а последние – в 1909 году. Семь лет от школы рисования до картин, которые сейчас считаются шедеврами. 400 картин.

Так получилось, что во многих картинах Чюрлёниса отчетливо просматриваются приемы, методы, подходы, операторы, которые он применял для решения задач. Совокупность этих обстоятельств сделала биографию Чюрлёниса очень примечательной, интересной с позиций ТРИЗ (теории решения изобретательских задач).

…То, на что я впервые обратил внимание, это картина «Рекс». Океан или море. Я подумал, что океан, и до сих пор не изменил своего мнения. Океан. В центре океана стоит маленькая статуйка. Вид на нее как будто с вертолета, летящего на высоте 500-800 метров.

Второй снимок – ноги статуи и постамент, корабль. Мачты корабля еле дотягиваются до верха постамента. Начинаешь понимать, насколько велика эта статуя.

Третий кадр – пальцы ног статуи и верхушки мачт. Начинаешь понимать, что она не просто велика, она огромна.

Человеческий мозг обладает удивительной способностью. Он думает даже тогда, когда мы не хотим думать. Три картины. Они не представляют художественной ценности каждая в отдельности. Я очень люблю Чюрлениса, но видел и вижу, что каждая картина по отдельности – это не шедевр. Т.е. она не лишена смысла, но взгляд невольно сканирует три картины, и через 2 минуты созерцания ты не воспринимаешь их порознь. Видишь эти картины как единое целое. Появляется ощущение огромности океана, в котором даже такая гигантская, чудовищная по размерам статуя – маленькое пятнышко на первой картине.

Это одна из первых попыток Чюрлениса, которую мы можем сейчас, задним числом, охарактеризовать как применение системного мышления в живописи.

Теперь представьте себе «Сонату моря». Первую из картин.

Видна конструкция этой картины. Те же три изображения, но только как бы нарисованные на прозрачном стекле и совмещенные. Если в «Рекс» Вам надо было разглядывать три картины по горизонтали и складывать, что, очевидно, вело к некоторым потерям, то здесь по-другому увидеть нельзя. На одной картине, на одном пространстве – три разных картины. Вид на побережье с высоты птичьего полета. Виден берег. Видны дальние холмы. Деревья, растущие на этих дальних холмах, - очень маленькие, кажущиеся очень маленькими с большой высоты. Видна мелкая сеть волн. Как с самолета, когда он подлетает к городу на побережье. Это одна картина. Вторая – глазами человека, который зашел, скажем, по колено в воду. На расстоянии вытянутой руки, нескольких вытянутых рук – волны, тени птиц, силуэты рыб, проплывающих у побережья. Это совсем другой взгляд на тот же участок моря и берега. Наконец, третья картина – подсистемы моря. Море состоит из капелек. И вот по всему экрану идут желтые капли моря. Картина, особенно не на репродукции, а в натуре, она потрясающа. Система обладает свойствами, которые не имеют ее части. Вроде, все просто в отдельности, а результат какой-то магический, чарующий. Шесть тысяч картин, включая этюды, написал Айвазовский о море. Но там море глазами – фотографа. Если хотите, талантливого, но фотографа! Здесь же образ моря такой, которого не было еще ни разу в мировой живописи.

Меня удивило, почему капельки желтые. Я потом в Каунасе пообщался с литературоведами, музыковедами, историками, художниками. Неизменно задавал этот вопрос. На меня смотрели, как на дурака, а потом говорили: «Знаете, балтийское побережье – это янтарное побережье, это от янтаря».

Несколько лет спустя я плавал с маской на Каспии. Занимался своим делом. Плаваешь, фотографируешь, киносъемку ведешь. Однажды я выплыл под вечер, когда солнце ударило прямо в маску. Капли на стекле маски одновременно вспыхнули ярким желтым светом, как на картине Чюрлениса. Я много раз повторял этот эксперимент, пока солнце не село. Это были капли воды на маске. Но ведь масок не было, и не был аквалангистом-ныряльщиком Чюрленис. Только силой искусства можно создать такую прогностическую картину.

Чюрлёнис – очень сильный художник. Он экспериментатор. Он все время испытывал новые приемы, новые способы отражения мира.

Обратите внимание на третью картину «Соната моря».

Большая волна развернута как пасть гигантская какого-то чудища. Это своего рода вызов великому японскому художнику Хокусаи. У Хокусаи есть самая знаменитая его картина, которая называется «Большая волна». Вы ее наверняка видели на многочисленных репродукциях. Она устроена вот так: лодки с маленькими фигурками бросивших весла и пригнувшихся к днищу гребцов. Две гигантские волны – лапы какого-то хищника. Пеной сделаны когти. Сейчас все сомкнется – и потонут лодки. Но вот задача для художника – как показать, что волна действительно очень большая? Нарисовать большую волну и маленькие лодки – этого мало. Этого достаточно для лодок, но недостаточно для искусства. Хокусаи сделал следующее – он нарисовал горизонт и Фудзияму. Фудзияма – священная гора для каждого японца. Противоречие: Фудзияма (пятикилометровая) должна быть выше, чем волны, - для правдоподобия. И Фудзияма должна быть меньше, чем волны, чтобы нагнать страха на зрителя. Противоречие разрешено за счет соблюдения законов перспективы: очень далеко Фудзияма, она кажется меньше. Для японца это шоковое зрелище – волна захлестывает Фудзияму – это же конец света!

Что сделал Чюрленис? Картина Хокусаи вся воздушная, вся построена на пене. Чюрленис демонстративно сделал все наоборот. Он повернул эти волны. Одну сделал больше и заставил ее как бы окаменеть. Он заставил окаменеть и пену. Пена застыла, и получился новый художественный эффект: вот сейчас обрушится эта тяжелая лавина камня на человека, не пенные когти, а тяжелые, грубые, гигантские куски застывшей лавы.

Очень интересна картина «Соната звезд».

Перед Чюрленисом стояла задача самой высокой трудности в живописи – показать бесконечность вселенной. Это задача 6 или 7 уровня.

На картине звезд практически нет. Они вот в одной узкой дорожке в верхней части картины. С левого края до правого края протянута маленькая коричневая дорожка - и на ней звезды. Звездный путь. По этой дорожке идет ангел. Если Вы верите в Бога, то поймете, почему идет именно ангел. И почему не простой ангел, а именно уставший ангел. Ангел, согласно религиозным правилам, - нематериальное существо. Ангел не может устать, не может износиться. Если ангел на середине звездной дороги устал… Для религиозного человека это то же, что для японца Фудзияма ниже волн. Для религиозного человека это символ безграничности – беспредельной протяженности и тяжести звездной дороги.

В настоящем искусстве определенно есть какая-то магия.

По материалам семинара в Симферополе в 1986 г.

Источник: altshuller.ru