"Ботаническая история". Фрагменты из новой книги
"Ботаническая история" московского автора Натальи Мельниковой, вышедшая в нашем издательстве в середине июня 2015, написана на одном дыхании и способна задеть за живое самых разных читателей. В основе повести - реальные факты и судьбы нескольких людей, живших более века назад. Довоенный быт Петербурга и российской глубинки соседствует в ней с экзотикой Китая и Сингапура, Кореи и Сирии, а путешествия и приключения главного героя переплетаются со страницами, целиком посвященными человеческим отношениям и переживаниям, тому, что мы называем "жизнью души". Любовь и разлука, путешествия и приключения, мистика и метафизика тесно соседствуют в этой необычной книге. А захватывающий сюжет ее вполне мог бы стать основой современного "интеллектуального" телесериала.
Подробнее о повести можно прочитать здесь. Ниже предлагаем вам познакомиться с одним ее фрагментом:
ГЛАВА VIII
ПАН ЦУЙ
Август, 1903 год. Восточная Маньчжурия
У дерева был толстый темно-серый ствол в два обхвата с глубокими продольными морщинами, словно когда-то расплавленный и снова застывший. Повыше ствол покрывали острые неприятные шипы, и чем дальше уходил он в пышную крону, тем шипы становились чаще. Иннокентий невольно залюбовался мощным деревом и, задрав голову, долго смотрел на игру солнечных зайчиков, что прыгали в такт ветерку по необычным, похожим на кленовые, листьям. Там, высоко, ветви были сплошь усеяны белыми невзрачными цветами и привлекали рои пчел, отчего крона гудела, как мотор.
А рядом, практически меж корней удивительного дерева, рос такой же удивительный по своим размерам куст цветущего женьшеня. Иннокентий упал на колени и склонился над необычным экземпляром. Увлекшись растением, он не услышал отдаленных криков и не заметил, как из кустов прямо на него вышел человек. Негромкий щелчок ружейного курка заставил Иннокентия поднять голову. Низенький китаец в грязной синей рубахе и таких же шароварах целился в него из ружья.
Через секунду Иннокентий оглох и почувствовал, как обожгло висок. Он дотронулся до лица – по щеке текла кровь. Еще через мгновение он увидел перед собой мерзкую беззубую рожу с узкими глазками и сверкнувший на солнце металл – китаец отбросил ружье в траву и достал огромный нож. Иннокентий не знал, что делать. Он инстинктивно вскочил на ноги и попятился, держась рукой за ствол дерева. Совсем забыв, что в кармане у него лежал маленький «Браунинг», подаренный доктором накануне отъезда.
Китаец приготовился к прыжку, но вдруг неожиданно выпрямился, удивленно вытаращив глаза, а затем упал лицом в мох. По спине медленно расплывалось грязно-алое пятно, а меж лопаток, пришпилив к телу жидкую косичку, торчал узкий, длинный нож.
Тут же из кустов выскочил подросток, схватил Иннокентия за руку, громко шепча по-английски: «Go, go with me!» – и потащил сквозь бурелом к небольшой поляне. Там стоял привязанный к дереву серый конь. Подросток, или, скорее, молодой китаец, указал рукой на коня. Иннокентий уже пришел в себя и понимал китайца без слов. Они оба вскочили на лошадь и понеслись прочь из леса. Сзади приближался топот копыт. Иннокентий обернулся и увидел двух всадников, с дикими воплями догонявших беглецов. Один из них был уже совсем близко. Это были хунхузы. Иннокентий, наконец, понял, что страшные рассказы о бандах жестоких разбойников – правда, и что предупреждения капитана Денисова были не напрасны. И сразу вспомнил об оружии. Одной рукой обнимая китайца, другой он с трудом вытащил пистолет из кармана штанов, прицелился, насколько это было возможно на полном скаку, и выстрелил. Один всадник упал. Второй осадил лошадь, развернулся и поскакал в обратную сторону.
Казалось, скачка продолжалась бесконечно. Миновав лес, всадники вылетели на открытое пространство, заросшее травой, в лицо ударил резкий ветер. Рана на виске продолжала кровоточить, Иннокентий с трудом удерживался в седле, сжимая в объятиях своего спасителя. Горький ветер оставлял на губах привкус полыни и засыпал глаза песком, голова кружилась, и незадачливый ботаник готов был вот-вот потерять сознание.
Наконец, впереди показалось селение. Конь с двумя седоками влетел в большие ворота и остановился посреди двора.
Подбежали люди, но Иннокентий уже почти не различал лиц, в глубоком обмороке он упал в чьи-то руки.
Позже, очнувшись в чистой постели, Иннокентий увидел перед собой сидящую на краю лавки девушку в голубом шелковом платье. Приглядевшись, он узнал в ней подростка, спасшего ему жизнь. Девушка улыбнулась и сказала по-английски:
– Всё в порядке, ничего серьезного. Пуля попала в дерево. Тебя поцарапала острая щепка. Тебе повезло.
Иннокентий потрогал рану – она была густо смазана какой-то мазью.
– Где я?
– В доме старшего судьи, моего отца. Здесь ты в безопасности.
– Со мной был человек, мой проводник…
– Его убили хунхузы. Как твое имя?
– Иннокентий.
– Русский! Я скажу отцу, что ты англичанин. И буду звать тебя Ино. Мне никогда не выговорить твое имя. Меня зовут Ли Сонг.
Спустя какое-то время Иннокентий, накормленный, напоенный, хоть и немного слабый после потери крови, не торопясь прогуливался по селению.
Это были несколько китайских фанз, в которых жили земледельцы. Вся территория ограждена деревянным частоколом. Китайская фанза представляла собой деревянную постройку, обмазанную глиной, с камышовой крышей. Пара фанз, включая дом судьи, выглядели побогаче, к ним примыкало множество сараев, каких-то подсобных служб. Всюду была чистота и порядок. Кое-где стояли арбы – тяжелые повозки с двумя массивными колесами, обитыми железом. Иннокентий заглянул в один из открытых сараев и увидел мельницу интересной конструкции. Мельницу приводила в движение привязанная к длинному рычагу лошадь. Людей не наблюдалось, лошадь работала сама по себе. Старая, но ухоженная лошадка с повязкой на глазах мерно ходила по кругу, кивая в такт головой.
Иннокентий пошел дальше. Маленькие лошадки, с аккуратно подстриженной гривой и чудными стаканообразными копытами, привлекли его внимание. Он подошел ближе и понял, что лошади симпатии к нему не испытывают, настороженно прижимают уши и норовят укусить. Злые лошадки.
Иннокентий вышел за ворота оглядеть окрестности. Вокруг простирались пашни и огороды. Он уже видел однажды китайский огород весной. Надо сказать, зрелище это исключительно благоприятное. Всю весну и лето китайцы целыми днями проводят в полях и огородах. Настойчивость и трудолюбие, с которыми они ухаживают за своими посадками, неизменно вызывают удивление у иноземцев. Китайцы стремятся придать своим огородам самый декоративный вид. Картофель, капуста, лук, салаты, тыквы, томаты, дыни, свекла и морковь, фасоль, горох и Бог знает какие еще пряные травы и неведомые овощи красуются на грядках, как на картинках. Кстати, неурожаев у китайцев не бывает.
За огородами тянутся поля кукурузы, пшеницы, табака, конопли и мака. Заглядевшись на огороды, Иннокентий не заметил, как к нему подошла Ли Сонг.
– Пожалуйста, не выходи за ворота. Это опасно.
– Ли, мне нужно вернуться на то место, где ты меня спасла. Там остался мой рюкзак. В нем необходимые вещи.
– Вещи забрали бандиты. Твой товарищ убит. Зачем ехать? Это опасно.
– Со мной был мешок, я бросил его в кусты, неподалеку от того дерева. Мне очень надо, Ли. Помоги мне.
– Хорошо. Я спрошу отца.
Вечером, за ужином, Ли завела разговор с отцом о просьбе гостя. Дочь с отцом начали спорить. Иннокентий знал несколько фраз по-китайски еще с первой своей поездки в Азию. Но этого, конечно, было мало. Лишь интуитивно почувствовав, что спор накаляется, решил вмешаться.
– Скажи отцу. Я укажу место, где растет большой Пан Цуй, в обмен на помощь мне и некоторую информацию.
– Откуда он знает Пан Цуй? – старый китаец прищурился и недоверчиво посмотрел на гостя.
– Я знаю. Знаю, что вы ищете его неделями и не всегда возвращаетесь с добычей. Я укажу куст с девятью листьями и белыми цветами.
– Ты обманщик. Никто и никогда еще не находил Пан Цуй больше, чем с семью листьями. А белые цветы видели последний раз девять лет назад.
Старший судья встал, порылся в углу и подал гостю лист бумаги, перо и чернильницу.
– Рисуй. Как выглядит лист Пан Цуя.
Иннокентий обмакнул перо и начертал на бумаге пятипалый лист женьшеня, похожий на раскрытую ладонь человека. Средний «палец» нарисовал длиннее остальных, крайние – короче. Для верности написал рядом: «PANAX», и передал рисунок китайцу.
Отец долго смотрел на лист, ничем не выдавая своих чувств. Затем сказал что-то Ли. Девушка перевела:
– Отец согласен помочь. Но сначала хочет знать, какая информация тебя интересует.
Иннокентий задумался. Долго не мог вспомнить китайского названия того, что должен найти, а блокнот находился в оставленной сумке. Наконец произнес:
– Дун Чжун Ся Цхао. Дайте лист бумаги, я напишу иероглифы. Мне надо знать, где я смогу взять это в большом количестве.
Китаец кивнул и сказал:
– Хорошо. Я укажу тебе путь.
Утром, позавтракав пресной лепешкой и молоком, Иннокентий, Ли Сонг и трое вооруженных экипированных китайцев отправились в путь. Иннокентию отдали отобранный «Браунинг».
Ехали не спеша, берегли коней. По дороге завязался разговор.
– Откуда ты знаешь английский?
– Моя мать англичанка. Хунхузы убили ее мужа и спутников, а ее хотели продать в рабство. Но мой отец отбил ее. Раньше у него была жена, она рожала ему трех мальчиков, но они сразу умирали. Потом умерла и она. Отец взял англичанку в жены, родилась я, потом две моих сестры. Мама умерла, когда мне было десять лет. Она научила меня своему языку. Отец всегда мечтал о сыне, учил меня драться, скакать на лошади. Он говорит: «Ты должна уметь выживать». Он меня очень любит.
Незаметно начался лес. Иннокентий уже выяснил, что местные лошади не подкованы, у них особое строение копыт, и они никогда не спотыкаются. Кроме того, они очень выносливы, невелики размером и буквально незаменимы для передвижения по горам и лесу. Тем не менее он скучал по своему верному вороному Криту, которого, очевидно, увели разбойники.
– Расскажи, как ты увидел Пан Цуй? Ты испугался?
– Нет. Почему я должен был пугаться?
– Пан Цуй может превращаться в кого угодно. Иногда человек видит камень или животное, и вдруг оно в ту же секунду исчезает, – тут любой испугается. При этом слышен страшный крик. Это верный признак, что тут живет Пан Цуй. Ведь это душа древнего Воина. Чтобы спастись от преследования людей, он постоянно плодит похожие на себя корни, которые и находят люди. Белые цветы – большая редкость, обычно они розовые. И главное – найти его может только чистый человек. Отец не поверил, что ты нашел Пан Цуй с девятью листьями и белыми цветами, – это похоже на душу самого Воина, а не на его двойник. Ты, может, и чистый человек, но ты не китаец.
– Я не верю в сказки. Может, потому и нашел.
– Странное место, – Ли крутила головой по сторонам, – посмотри, какие большие здесь растения.
Действительно, хилые рябины, барбарисы, шиповники, росшие в тени толстых бархатов и кленов, имели непривычно крупные листья, а иные папоротники накрывали с головой всадника. Взобравшись выше, лес стал редеть, и место показалось Иннокентию знакомым. Наконец вышли на поляну, где Иннокентий с проводником жгли костер. Жуткая картина открылась путникам: на кострище лежало изуродованное, обожженное тело проводника. Трое китайцев спешились, развернули котомки, достали инструмент и принялись рыть яму, чтобы закопать мертвеца.
Иннокентий повел Ли к месту их первой встречи. Рюкзак лежал на месте. У Иннокентия отлегло от сердца. Вещи волновали его больше всего. А Ли стояла как вкопанная, не в силах оторвать глаз от роскошного, цветущего белыми цветами куста женьшеня. Пан Цуй мягко покачивал девятью огромными пятипалыми листьями.
И в тот момент, когда Ли протянула руку к удивительному растению, раздался дикий нечеловеческий крик.
ДНЕВНИК
Суббота, 10 августа 1903 года
[Страница вырвана]
Воскресенье, 11 августа 1903 года
Продолжаю. Ли очень испугалась. Я объяснил, что это всего лишь крик карликовой совы. Непонятно только, почему она кричала днем и в августе. К этому времени они уже не кричат. Однако и всё место весьма странное. Похоже на какую-нибудь магнитную аномалию.
Ли окружила женьшень прутиками, воткнув их вокруг куста. Они придут сюда осенью, когда куст отцветет и отсеется. В округе мы нашли еще три куста Пан Цуя, и с ними китайцы проделали ту же процедуру.
Пока окольцовывали женьшень, я изучал растительность вокруг.
Невероятна, необычайно красива природа Дальнего Востока! Чего стоят одни «пальмы» аралий! А вид обыкновенной ели, увитой виноградом! Какие же краски будут тут осенью!
Необычайно толстое дерево, что ранило меня, определить не смог. Щепка, попавшая мне в висок, чрезвычайно твердая и острая. Семилопастные листья похожи одновременно и на клен, и на всё тот же женьшень, а от места, куда попала пуля, шел легкий бальзамический аромат. Ствол серый, с глубокими продольными трещинами. Дерево цвело мелкими сливочно-белыми цветами. Аромат привлекал пчел. Целый рой гулко жужжал где-то на высоте кроны. На стволе есть колючки, подобно аралии, чем тоньше ветка, тем больше колючек. Нет их только на самой толстой части ствола. Очевидно, из того же семейства аралиевых.
Шагах в десяти от дерева в сторону холма растет необыкновенный экземпляр аристолохии. Поначалу я принял его за гигантскую змею, обвившую засохший ствол мертвой сосны. Отдельные его части достигали двадцати сантиметров в диаметре! Зарисовал. Рядом был целый выводок молодых растений, тянущихся к свету. Позже Ли назвала аристолохию Му Тун и сообщила, что побеги его дают роженицам для увеличения молока.
Но самое интересное ждало меня впереди. Я решил подняться на холм в отдалении. Пробравшись сквозь сплетение кустов и лиан, я нашел пещеру! Вход в нее совершенно закрыт листвой и ветками. Внутри темно и сыро. С помощью фонаря осмотрел стены и пол. В дальнем углу, в небольшой нише что-то блестит. Золотой самородок! Поистине мне везет последние два дня. Сначала чудесное спасение, теперь золото! Возможно, здесь пролегает золотая жила. Запомнил место, записал все приметы, чтобы вернуться с нашими. Китайцам ничего не сказал. Самородок попытался вытащить, но, услышав голос Ли, наскоро забросал землей. Надеюсь на свою память.
До ночи вернуться мы не успевали, решили заночевать здесь. Ли сказала, что хунхузы никогда не возвращаются на места своих разбоев, поэтому если и ночевать, то именно здесь. Ли – смелая девушка. Мне нравится ее простота и отсутствие жеманства наших барышень. Она чем-то напоминает мне Г.Т.
Понедельник, 12 августа 1903 года
Сюрпризы судьбы не кончились. Они лишь поменяли знак с плюса на минус.
Едва рассвело, мы отправились в обратный путь. А там нас ждала беда.
Ночью хунхузы напали на поселение, истребили большую часть мирных земледельцев, включая женщин и детей, дома сожгли. Отец, сестры и все домочадцы Ли погибли. Она убита горем.
На пожарище уже стоял отряд капитана Денисова. Наши успели к концу побоища и перебили всех бандитов. Пахнет дымом и кровью.
После всех приключений Илья Андреевич Денисов показался мне родным братом. Его отряд с особой миссией направляется на юг, в Корею. Мне предложили отправиться с ними. В этот момент это наиболее безопасно. К тому же отец Ли мертв, а я так и не узнал того, что мне нужно. Завтра отправляемся в Корею. Ли едет с нами.
ПИСЬМО
Соня, милая, я так взволнована!
Третьего дня получили известие от Ино. Он уже более года в Китае, и не было никаких вестей, а тут письмо! Слава Богу, он жив-здоров, Василисиными молитвами!
Письмо отправлено из Харбина три недели назад.
На сей раз был он отправлен за неким загадочным существом, которое непременно должно было быть доставлено в больших количествах. Всё это время его искал. Прибыв во Владивосток, он затем отправился в Николаевск, оттуда с какой-то экспедицией по реке Амур через Хабаровск в Китайскую Маньчжурию. Обосновался в Харбине и оттуда делал вылазки по окрестностям. Говорит, стал практически специалистом по китайской медицине, не хуже доктора Бадмаева. Знаешь, больниц как таковых у них нет, есть аптеки, где делают всё. Заболевший человек идет в аптеку, где его тут же обследуют и назначают лечение имеющимися в этой аптеке препаратами.
Вот что ему удалось выяснить. Более тысячи лет назад в Тибете было открыто некое удивительное полурастение-полунасекомое. Местные пастухи обратили внимание, что после выпаса скота на одном из высокогорных пастбищ этот скот становился гораздо энергичней и выносливей остального. Этим фактом заинтересовались монахи. И выяснили, что причиной необычайной жизненной силы скотины был некий гриб, паразитирующий на куколках определенного вида бабочек. Гриб проникал в тело куколки, через какое-то время прорастал, как трава, и выходило так, что некоторое время в году этот симбиоз являлся насекомым, а потом оно умирало, давая жизнь растению. Можно ли считать гриб растением, Соня?
Гриб этот поистине волшебный! Иностранцы, прознавшие про него, называли его эликсиром жизни, потому что свойства его таковы: он, якобы, приводит организм в совершенное состояние, восстанавливает утраченную жизненную силу и останавливает старение.
Монахи придумали способы его приготовления, и, естественно, это долгие годы сохранялось в строжайшем секрете. Доступ к этому чудодейственному лекарству был только у императора и его двора.
Ино пишет, что сейчас существует так называемая «священная тройка» китайской медицины, и в нее входят женьшень, панты оленя и вот этот гриб.
Сейчас его можно достать, но это очень сложно, а ведь ему надо в больших количествах.
В русском ресторане он познакомился с одним нашим военным, капитаном, с которым сдружился, и тот теперь ему помогает. Капитан этот нашел китайского проводника, который должен отвести Ино в некое селение, где живет один старик-знахарь. Надеется на его помощь.
Соня, а я сейчас всё читаю разную литературу про Китай. Журнал выписала специальный. Там так опасно! Дикие места, жестокие разбойники, тигры, в конце концов! А Ино временами такой рассеянный! Он может забыть обо всем, увидев какое-нибудь необычное растение. На целую страницу описывает мне ботанические чудеса, которые он успел увидеть. Говорит, удивительный этот Дальний Восток – невероятное разнообразие видов! Растут вместе тропические и наши северные растения. Рядом с нашей березой – абрикос. Или ель, увитая спелым виноградом. Буддийские лотосы в нашем Амуре! Амур, говорит, красавец! Всем рекам река! (Правда, тут я не согласна, с Волгой-то уж ничто не сравнится!)
Багульник, рододендроны всякие… Говорит, видел пион белоснежный с золотой серединой размером с огромное блюдо для торта! И такие названия еще пишет, что я знать не знаю. Вот бы туда – посмотреть на всё это! Только, говорит, мошка все портит. Нет спасенья от нее.
Но сегодня, Соня, сон мне приснился нехороший.
Снится мне, будто тонет Ино в болоте. Но вместо воды – живой, кипящий мох. Он всё глубже его утягивает в трясину, как вдруг летит огромная синяя птица, хватает его когтями и уносит под небеса. Вроде спасла, а только потом она его выпускает, и он падает вниз на землю, где острый бамбук будто бы пронзает ему сердце...
Очень я за него теперь волнуюсь!
Саша поправилась, кажется, окончательно. Стала больше говорить, да так чисто! Такая смышленая девочка! Думаю осенью везти ее к морю, в Крым. Хорошо бы и ты нам составила компанию.
К нам опять стал приезжать Митя, помнишь, тот студент, которого Ино в прошлом году привел к нам яблони обрезать, мальчик-сирота. Ино его поддерживает, кажется, даже платит за его обучение. Смешной мальчик, круглолицый и всё время краснеет, как девушка. А уж как его Василиса обхаживает! С Сашей играет хорошо.
Ну всё, Соня, прощаться пора. Вскоре напишу еще. Глядишь, и от Ино будут новые вести.
Обнимаю крепко,
твоя Г.Т.
12 августа 1903 года