Цифростишия Александра Попова

Поэзия – преодоление грубого материала жизни.

Не верьте, если кто-то бормочет, что поэзия состоит из роз, свечей, луны и вздохов при ней. Как говаривал поэт, «то, что наверняка прекрасно, и без меня проживёт на свете». Поэзия любит жить в вещах шероховатых, невзрачных, непритязательных, словом, «валяться под ногами». Найти поэзию там, где её по определению нет и быть не может, - вот одно из самых важных устремлений поэта. А зачем её искать, где она и так есть?

Александр Попов написал книгу «Цифростишия», открыв ею серию «Поэзия без слов». Будучи директором физико-математического лицея и прекрасно сознавая, что есть вершины, на которых поэзия и, скажем, высшая математика становятся неделимым целым (и для той, и для другой нужны вёрткий ум, феноменальная фантазия, умение допускать недопустимое и представлять невозможное), Попов с блеском преодолел материал: кажущуюся грубость, сухость и мануфактурность чисел и цифр. Он показал, в какие странные «вычуры» могут играть знаки, которые мы привыкли тривиально использовать для подсчёта суммы в чеке или определения разницы в курсе валют. Вдруг у Попова оказалось, что эти знаки умеют рифмоваться. Выстраиваться в узоры перекликающихся созвучий. Умеют превращаться в ямбы и хореи – оказывается, у них вообще всё в порядке с чувством ритма. Вроде бы странно, удивительно и даже неправильно: как это домашние, «подъяремные» (Гумилёв) числа могут вставать в волшебные ряды, подмигивать, куролесить и фокусничать. И еще важное ощущение: когда это происходит, начинает казаться, что они – больше, чем числа. Что за ними стоят какие-то невысказанные, невыразимые, зашифрованные глубинные смыслы-тайны, о которых они силятся поведать. Вновь параллель: в истинной поэзии происходит ведь то же самое, да?

Каждое хорошее поэтическое высказывание, даже парадоксальное, внутренне неоспоримо, иррационально убедительно. Для «Цифростиший» эта внутренняя неоспоримость изначальна. С математикой не поспоришь. А особенно – с таким, например, танцем:

12345+54321=66666

Или даже с таким:

37х(3+7)=3³+7³

3²+7²-3x7=37

«Поэзий много, - намекает Попов в начале книги, - поэт один». Этот поэт, до которого дотронулся Бог, может различать, как уже говорилось, рифмы, ритмы и метафоры не только в буквах и числах.  Александр Попов хочет продолжить «бессловесную» серию поэзией цветов, уральских камней, облаков… 

По-моему, это Кушнер говаривал, что стихотворство изначально разлито в мире: услышав строфику волн, набегающих на берег, мы не можем сомневаться, что самому Богу ведома поэзия. Именно поэтому Попов делает вещь уникальную и поразительную: он обнаруживает в предметах и явлениях мира первосущие стихи, когда им еще (или уже) не нужны слова.