О Бердяеве, даосской философии и творчестве

- Вы выбрали для своей творческой самореализации  фарфор, тяжелое, даже в физическом смысле, занятие, тем более для женщины. Целесообразно ли, на ваш взгляд, разделять искусство на  женское и мужское?

- Искусство вообще не рассчитано на хрупкие женские плечи. Толкаться на подступах к искусству с мужчинами? Это не делает женщину более хрупкой, наоборот.

Можно обратиться к философии даосизма, к таким понятиям, как женское и мужское начало, инь и ян. В даосизме нет разделения на мужчин и женщин. И в женщине, и в мужчине есть и то, и другое. Точно так же и в поэзии, и в живописи. Нет такого понятия – женское и мужское искусство. Есть хорошая или плохая работа, настоящее или ненастоящее искусство.

- А есть ли такая вещь, как вдохновение?

- Да, конечно. Но на творчество меня вдохновляет сама жизнь. Сама жизнь настолько богата и разнообразна! А жизнь в искусстве тем более, в ней всегда происходит что-то новое. Вот эта новизна придает остроту. Сложно, да, бывает сложно, трудно бывает. Но зато нет места ни скуке, ни одиночеству. Такая интенсивная жизнь! Твои мысли, чувства постоянно бурлят. И чем бы ты ни был  занят, даже если ты просто сидишь, параллельно идет мощная внутренняя работа. И бывает, что какое-то случайно услышанное слово, какой-то по видимости случайный импульс становится ключевым. А может быть и так: без всякого повода, вдруг возникает перед тобой образ целиком. Даже не во сне приходит, а наяву просто встает перед глазами, в цвете, в росписи – уже совершенно готовый…

- Это внутренний образ, и остается его только воплотить?

- Да, остается только воплотить. «Только»! Я выполняю маленькую зарисовочку, для памяти. А потом эта работа делается в течение нескольких лет. Это самое трудное для меня испытание – выдержать весь этот процесс. Я человек импульсивный, открытый. Были такие случаи в моей жизни, когда меня буквально переполняло, и мне надо было обязательно поделиться, но я знала, что могу своим рассказом расстроить близкого мне человека. И я молчала и страдала от того, что не могу выплеснуть свои эмоции. И в творчестве я, в каком-то смысле, тоже из-за этого страдаю, потому что не всякую вещь могу сразу сделать. Ведь невозможно фарфор сделать сразу! Для этого требуется много времени, определенные технологии.  Поэтому, чтобы сбросить эмоции, я работаю на плоскости: в акварели, в пастели. Для меня очень важна и та, и другая работа. Когда я собираюсь и делаю выставки, то стены зала (графика, акварели) создают настроение, состояние, а фарфор, как  более материальное что-то, занимает всё остальное пространство.

- Для работы вам нужен какой-то эмоциональный толчок?

- Да, если я читаю, например, какой-то текст, то по волнению: «задребезжало» что-то внутри, - я понимаю: вот оно, то самое. Я не проверяю логикой ничего. Я просто чувствую. Чувствую, что это вот забрало, и всё – и я берусь. И всё, что у меня есть, профессиональные  возможности, личные качества, я вкладываю в этот процесс, чтобы максимально точно передать то, что меня взволновало. Вот это самая важная для меня задача. Если мне это удается сделать, полностью, на всю катушку, тогда работа задевает, и зритель это чувствует. А если не удается... Есть такой барометр внутри, который точно знает, какая твоя работа и насколько удалась. И это всегда абсолютно точно! Никакая критика здесь не нужна. Внутренний голос определит, сделал ли ты работу насколько мог. Я не говорю: хорошо или плохо. Оценку работе не даёшь, изнутри это очень сложно. Оценку дают другие.  А вот точно или нет, это ты можешь для себя определить.

- Можно ли это так интерпретировать, что вы как художник и женщина идете больше от чувств в своём творчестве и полагаетесь на интуицию?

- Пожалуй, я  так воспитана, что мне надо обязательно почувствовать, прежде чем сделать. Вот, например, «философия творчества» Бердяева. Я откликнулась на эту тему, потому что она меня зацепила, задела как человека, который знает творчество изнутри. Иначе я бы ни за что не стала делать графику к чуть ли не философскому трактату.

 - Для вас важно состояние, в котором вы подходите к работе?

- Да, именно, вот это волнение.  А иначе  ничего и не получится.

Говорят, у женщины своя логика – её полное отсутствие, но может быть это и помогает в творческом процессе. Не всё умом и умом, а больше чувствами. Я «цепляюсь» только тогда, когда это заденет мои чувства. В этом, пожалуй, проявляется моё инь.  А в напоре, в достижении, в целеустремлённости, пожалуй, - ян.  Сочетание этого и даёт результат.

Но есть ещё один момент: насколько проявлено одно и другое? Это может отразиться даже на одежде: что на тебе сегодня, нарядное платье или курточка и брюки? Хотя одежда – это не так важно, главное – состояние. Состояние инь и ян в каждом, оно колеблется. И в человеке бывает больше или меньше того или другого в зависимости от обстоятельств. Если только ян – это очень грубая сила, воинственная, но и толкающая на деяния, провоцирующая деяния. Или инь – мягкая, уступающая сила, но она и чувственная. В их неразрывности, перетекании и проявляется сама жизнь.

Один мой друг как-то признался мне, что не понимает, как мне удаётся сочетать в моих скульптурах философию и чувственность, эти два элемента. Это взгляд мужчины! И он довольно точно определил, потому что в философии присутствуют абстрактные категории, очень условные какие-то вещи, и их трудно бывает пропустить через чувства. Я делаю так, как чувствую.

- И в  этом, наверное, кроется ваш секрет поиска своего пути?

- Безусловно, я что-то прочитала, что-то задело меня, - и я двигаюсь, и чувствую, что туда. Но этот путь  каждый ощущает по-своему. Никто не может уверенно сказать, правильно ли ты идёшь. Задача состоит в том, если говорить с точки зрения даосизма, чтобы встать на свой путь! А это очень сложно. Всегда есть соблазн свернуть с него. И нет проторённого пути. Нельзя ни за кем идти следом! Начинаешь подражать, значит, идёшь уже по чужому пути. Много, много нюансов… И когда ты двигаешься, ты ориентируешься не на моду, не на какие-то увлечения в обществе (это я перевожу уже на наш язык), а только на внутренний свой голос. Это самое трудное, но и самое интересное. Твой голос тебе всегда подсказывает: «Иди, именно так!» Но когда ты отступаешь, или жизнь заставляет идти тебя на какой-то компромисс, - тут следует очень крепко подумать! Один раз сойдешь, потом уже не встанешь. Бывает, казалось бы, даже невинно так. Допустим, ты терпишь нужду, и вдруг тебе предлагают очень соблазнительный вариант. Здесь надо быть очень внимательным. Когда мне предлагают заказ какой-то, на котором я могла бы сразу заработать достаточно денег, но это не очень интересная для меня работа, я такую работу не принимаю. Для меня это очень серьёзный компромисс. Если я беру заказ, в керамике, например, то тогда я ищу что-то, что в нем мне было бы самой интересно, чтобы для меня эта работа тоже была как открытие.

Здесь такая шаткая грань. Нельзя идти на сделку, уступать пошлости – даже из-за трудного материального положения. Кстати, у художников не самая лёгкая жизнь! Искусство у нас не очень-то в почёте. Всё время говорят: «Надо накормить народ, а потом уже всё остальное». Нет! Накормите народ – и он станет совершенно бездуховным, абсолютно невосприимчивым, если вы накормите его за счет культуры! Вот в чём дело. Нельзя одно от другого отрывать! И поэтому очень и очень непросто двигаться, а уж по своему пути – тем более.

Соблазнов свернуть много. Можно соблазниться творчеством какого-то именитого художника, подсмотрев его картины. Имея профессиональную подготовку, такую как у меня, например, ничего не стоит сделать вещь в любом стиле, в любой манере, но в своей – значительно труднее! Не повторяться, находиться в постоянном поиске своего, ставить перед собой задачи, иногда даже чисто технические, и достигать их! Самая радостная победа бывает тогда, когда ты чувствуешь, что надо делать, вот, пожалуйста – инь, и делаешь мощный рывок, который только в состоянии ян можно сделать, т.е. мужское начало проявляешь, и в то же время чувствуешь, переживаешь всё это остро, что опять же свойственно инь. Ещё бы суметь в гармонии это осуществлять в себе и держать в равновесии, в какой-то момент усилить ян, в какой-то усилить инь. Тогда это будет работать, тогда оживает вся эта философия, ведь она не мертвая, она не какая-то абстрактная, она живая абсолютно! И только на пределе всех своих сил возможно творение.

- А  муж помогает вам в творчестве, может быть поддержкой, советом?

- Достаточно того, что он помогает физически. Это уже большая помощь. А что касается всего остального, мой муж составляет мне хороший противовес, иногда подтрунивает, какие-то мои проявления считает чудачеством. И это его право. То есть налицо тот же принцип противоположностей (может быть и такой вариант сотрудничества). Хотя я и ощущаю себя сильной, его физическое участие особенно необходимо на заводах. Я и одна, было время, ездила, но очень сложно одной. Иногда думала: «Выдержу или не выдержу?» Даже чисто физически... И здесь опять противоречие. Здесь я вроде бы инь, но я могу быть и ян. Важно взаимодействие. Я очень благодарна мужу. Он во многих работах принимал участие, практически во всех. И есть некоторые вещи, для которых наброски сделаны с него. Здесь я его эгоистично использую как художник.

- Ощущаете ли вы в себе как в женщине какую-то тайну, загадку?

- Творчество – это и есть тайна, самая большая. Пытаться продемонстрировать творчество прилюдно, показать сам творческий процесс – неблагодарная задача.  Мне предлагали такие вещи, очень многие хотят поразить зрителя, удивить, как это художник прямо на глазах что-то создает. Не надо! Потому что это тайна даже для самого человека, что и как у него выйдет. Нельзя профанировать творческий процесс. Ведь порой трудно даже предположить, что родится. Зрителю следует показывать уже готовые работы. И не важно, что  кого-то они вообще могут не задеть, у кого-то вызовут волнение, а кто-то отнесётся  к ним отрицательно. Для автора это уже не играет роли, он высказался, он создал вещь на едином дыхании, в едином потоке.

Бог предоставил человеку свободу двигаться самому, свободу делать выбор. И что человек предпочтёт, не знает даже он сам. Бердяев хорошо об этом пишет, хотя он рассуждает с точки зрения христианской религии. Свобода поступка! А это и есть творческий момент. И результат неизвестен. Это очень сокровенная вещь!