Это интересно

МИХАИЛ ФОНОТОВ
Писатель, краевед

"Каждый раз, когда поднимаюсь на Нурали, на меня находит наваждение какой-то инородности или даже инопланетности. Сам хребет выглядит стадом огромных ископаемых животных, которые в глубоком сне лежат, прижавшись друг к другу. Он словно скован беспробудной задумчивостью, он каменно молчит, но кажется, что где-то внутри его тлеет очень медленное и едва угадываемое желание пробудиться".

АНДРЕЙ ЯНШИН

Можно ли всю жизнь прожить у реки и так и не побывать у ее истока? Конечно. Но побывать – лучше. Но зачем?

Вход в аккаунт

"Одиночество..."

"Одиночество..."
ГАЛИНА ДВУРЕЧЕНСКАЯ
Писатель

В мае в Издательстве Игоря Розина увидела свет книга Г.Я. Двуреченской (Тель-Авив - Кемерово) "Одиночество".

Автор - кандидат медицинских наук, преподаватель нормальной физиологии - жила и работала в Кемерово, в Новосибирске, а потом в Тель-Авиве. Писать прозу начала относительно недавно. Но первая же книга обращает на себя внимание искренней интонацией повествования, пленяет невыдуманностью жизненных историй и необычными сюжетными поворотами. Можно сказать, что эта книга - о современной семье, о том, какой она была, скажем, 30-40 лет назад и какой стала теперь. Об отношениях "отцов и детей". Об извечном человеческом одиночестве на миру, казалось бы - в самой гуще жизни. О женской доле. А если говорить вообще - о нашем мире, о человеческом уделе, о быте и бытии.

Предлагаем вашему вниманию два рассказа из книги, в том числе рассказ, давший ей название:

 

ОДИНОЧЕСТВО

Марина Сергеевна осталась одна. И хотя она знала, что так и будет, одиночество пришло неожиданно и как-то очень неотвратимо. Вначале ушла мама. Потом Леня.

С мамой у Марины Сергеевны отношения были сложные. У мамы был главный принцип воспитания, неизвестно откуда взятый: люби ребенка так, чтобы он об этом не догадывался. Наверняка она любила свою единственную дочь, но очень уж старалась, чтобы дочь об этом не догадывалась. Она никогда не делала того, о чем просила дочь. Мама очень хорошо шила и как-то раз позвала Марину с собой в магазин, чтобы купить ей материал на новое платье. Марине понравился голубой ситчик с цветочками. «Мама, пожалуйста, ну, посмотри, какой красивый!». «У тебя совсем нет вкуса», -- ответила мама и купила красный в горошек штапель. Марина любила желейные конфеты, мама всегда покупала леденцы. «Если делать все, о чем она просит, -- говорила она отцу, -- вырастет себялюбивая эгоистка. Помнишь, как у Куприна: хочу живую поню – на тебе живую поню. И что вышло?». Марина всегда была отличницей, и мама очень боялась, что она вырастет зазнайкой, поэтому никогда не хвалила ее, а, напротив, старалась указывать на недостатки, чтобы дочь совершенствовалась. Заботилась она и о том, чтобы Марина не уделяла слишком много внимания своей внешности, не становилась мещанкой и не считала себя красивой. «Ну, что ты торчишь перед зеркалом? Все на себя любуешься? Думаешь, чем дольше ты на себя смотришь, тем краше становишься?» Марина Сергеевна, когда была девочкой, очень боялась маму и жалела бессловесного отца, который был намного старше мамы и, похоже, тоже ее побаивался. Бабушек и дедушек Марина не знала. Родители отца уже умерли, а мама росла сиротой в детском доме и о своих родителях не знала ничего.

Самые счастливые часы Марина с папой проводили на даче. Готовили нехитрую еду из полуфабрикатов, копались в огороде, топили баню. Мама на дачу приезжала редко и ненадолго, это были их часы, когда они могли наслаждаться общением, не боясь иронических взглядов и насмешек. Марина очень любила папу и очень тяжело переживала его внезапную смерть. Мама после смерти отца стала еще более суровой и замкнутой. А Марина росла и хорошела. «И куда ты тянешься в длину, верста коломенская? – говорила мама. – Небось, уже выше всех мальчишек в классе. Где жениха искать будем?» И Марина стеснялась своего роста, стеснялась быстро оформляющейся фигуры, высокого пышного бюста. Если замечала заинтересованные взгляды мальчишек, робела, краснела, торопилась поскорее уйти.

Окончив школу, она поступила на физико-математический факультет, осталась в аспирантуре и после защиты диссертации стала преподавать так пугающую студентов начертательную геометрию. Жили они с мамой вдвоем. Мама старела, но не становилась мягче или терпимее. Скорее, наоборот, ей теперь все время казалось, что дочь к ней недостаточно внимательна. «Конечно, ты теперь сама себе хозяйка: кандидат наук, доцент, зачем тебе мать? Вырастила, воспитала и стала не нужна...». Марина Сергеевна старалась не противоречить матери, она по-прежнему ее немного побаивалась. А вот со студентами она сама была суровой и требовательной. Для незнания не было никаких уважительных причин: поступили – учитесь! Болезни, влюбленности, дети – ничто не учитывалось при приеме зачетов или экзаменов. «Моя обязанность – оценить ваши знания, все остальное меня не касается».

Марине Сергеевне было 32 года, когда она встретила Леонида Всеволодовича. Нет, она, конечно, встречала его и раньше, он заведовал кафедрой и научно-исследовательской лабораторией в том же институте. Но до этого дня они просто кивали друг другу при встрече. Все изменилось после этого семинара. В их институте, как и во всех других коллективах, была обязательна политучеба. Там, где люди не имели высшего образования, изучали Историю КПСС, а преподаватели Вузов должны были участвовать в философских семинарах и выступать с докладами на разные темы. Вот одним из  таких семинаров и руководил Леонид Всеволодович. Марине Сергеевне досталась  смешная сегодня, но очень злободневная тогда, тема: «Вклад Л.И.Брежнева в Ленинскую теорию социализма». Марина Сергеевна долго ломала голову, решая, о чем можно говорить в течение 15 минут на эту «животрепещущую» тему. Дело в том, что на очередном съезде партии, а партия тогда была лишь одна, Брежнев сказал в отчетном докладе, что СССР вступил в фазу развитого социализма. В реальности «развитой социализм» заключался в пустых полках магазинов, дикой спекуляции, тотальном контроле и абсолютном дефиците. Тем не менее, положение о «развитом социализме» было объявлено огромным вкладом в теорию Марксизма-Ленинизма, и его требовалось изучить на всех семинарах. В результате  долгих раздумий Марина  Сергеевна нашла свой старый студенческий конспект работы Ленина «Три источника и три составных части марксизма», кратко и четко изложила ее основные положения и закончила одной фразой о том, что, по мнению Л.И.Брежнева, наша страна проходит фазу, не описанную в классических работах, -- фазу развитого социализма. Доклад занял точно отведенные ему 15 минут. Когда Марина Сергеевна шла домой, ее догнал Леонид Всеволодович. Ему недавно исполнилось 55, но он нисколько не походил на старика. Высокого роста, значительно выше Марины Сергеевны,  на голове ежик из седых волос, густые, кустистые брови, серые глаза в обрамлении темных ресниц – все это вместе с прямой осанкой и неторопливой четкой речью говорило о благородстве и аристократизме. «Мне очень понравился ваш доклад. Вам удалось избежать фальшивого славословия и все же раскрыть тему». Марина Сергеевна зарделась от смущения и стала, и без того очень миловидная, еще привлекательнее. «Мне кажется, нам по пути. Вы ведь на Карла Маркса, 7 живете? А я чуть подальше». Он проводил ее до самого дома.

Они стали встречаться. Это были трудные и прекрасные отношения. У Леонида Всеволодовича была семья: жена и взрослая дочь. Он ни разу не говорил Марине Сергеевне, что разведется с женой, но часто рассказывал о домашних трудностях, и было ясно, что именно они не позволяют оставить семью. Вначале болела жена, обследовалась, потом оперировалась. Потом родился внук с редким  генетическим заболеванием. Дочь была вынуждена оставить работу, поскольку ребенок требовал постоянного внимания. Узнав про болезнь сына, дочку бросил муж, и она впала в депрессию. Марина Сергеевна ни о чем не спрашивала, она понимала, что из семьи он не уйдет, но ее и так все устраивало. Она познакомила его с мамой, и неожиданно мама приняла его благосклонно. Да и как могло быть по-другому, если он пришел в дом с любимыми мамиными гладиолусами. «И как только вы угадали, что я их люблю? Мне, бывало, покойный муж привозил их с дачи, специально для меня выращивал. А теперь мужа нет, дачу продали...». Наверное, мама не захотела догадаться, что узнать про гладиолусы было очень нетрудно. После его ухода мама, по обыкновению строго, сказала дочери: «Только смотри, не вздумай родить! Я старая, да и он, кажется, не моложе меня, даже если и разведется, воспитать не успеет. А одной с дитем... Да и кормить вас кто будет?»

Конечно, видеться в городе было небезопасно: везде знакомые, везде глаза и уши. Леонид Всеволодович (Леня) стал бывать у них дома, но самое восхитительное – это были его командировки. Крупный ученый, он бывал на всех общесоюзных и международных симпозиумах по своей специальности, и всюду с ним ездила Марина Сергеевна. Леня был энциклопедически образован, казалось, он знает все. В их прогулках по Парижу или Риму им не требовался гид: Марина Сергеевна впитывала то, что рассказывал ей Леня. Он был к тому же эстет: какие красивые подарки и сувениры он ей покупал! Леонид Всеволодович постоянно говорил ей то, чего никогда не говорила мама: что она красивая, умная, стройная, что она заслуживает самых дорогих нарядов и украшений. А на наряды и украшения он не скупился. И Марина Сергеевна расцвела. Казалось, для нее отсчет лет пошел в обратную сторону. Теперь после работы она не шла домой, а спускалась на один этаж, в кабинет Лени. Если он был занят, она сидела тихо, листала альбомы с фотографиями из его многочисленных поездок, рассматривала картины, висящие на стенах, любовалась коллекцией фарфора, которую Леня собирал много лет, или просто перебирала красивые безделушки, которые они привозили из поездок. Очень нравилось ей читать многочисленные дипломы и авторские свидетельства, лежащие в отдельной папке. У нее был ключ от кабинета, и Леонид Всеволодович не раз ей говорил:

-- Все, что есть в кабинете, -- твое. Когда меня не будет, приди и забери все, что тебе захочется. Мне будет приятно знать, что дорогие мне вещи теперь у тебя.

-- Полно, Леня! Ты всех нас переживешь, смотри, какой ты молодец, -- отвечала ему Марина Сергеевна.

-- Вот уж чего мне бы хотелось меньше всего, так это пережить тебя, Мариночка.

Они много разговаривали, смеялись, смотрели что-нибудь интересное на компьютере, а потом вместе шли домой. На ближайшем к дому перекрестке они расставались, так как дальше улица просматривалась из окон его квартиры. Конечно, все сотрудники кафедры были в курсе их отношений. Может, кто-нибудь и доносил жене или дочери, но Леня об этом не говорил никогда. Марина Сергеевна не думала об оформлении их отношений, о семейной жизни, ее все устраивало, она слышала от многих женщин, что бытовая неустроенность губит даже сильную любовь. В ее любви все было иначе: никаких бытовых проблем, сплошной праздник. О своей бездетности она тоже не жалела, родить ребенка без мужа считала проявлением безответственности. Женщины порой рожают «для себя». Но ведь ребенок не игрушка, думала она, он не для развлечения, его надо растить и воспитывать, ему нужна семья, не только мать, но и отец. Вины перед Лениной женой она не испытывала. Во-первых, она не забирала его из семьи, во-вторых, жена уже много лет была занята только своими болезнями и совсем не интересовалась жизнью мужа.

Так шли годы. За все время они поссорились лишь один раз, и то по вине мамы.  Подруга Марины Сергеевны предложила съездить к ней на дачу собрать смородину. Лени не было в городе, и она не смогла ему сказать, что уезжает. За ней заехал муж подруги, а вечером позвонил вернувшийся в город Леня. «Ее нет дома, -- охотно сообщила ему мама. -- Какой-то мужчина заехал за ней, и она уехала к нему на дачу».

Леня не звонил три дня. Но когда все выяснилось, пошел и купил Марине Сергеевне сотовый телефон. Такие телефоны тогда только появились, но сам он уже его имел. «Теперь мы будем на связи в любое время». Это была замечательная игрушка! Теперь Марина Сергеевна могла , соскучившись, написать Лене, как она его любит, и тотчас же получить ответное признание в любви.

А потом заболела мама. Мама всю жизнь проработала медсестрой, немного разбиралась в болезнях и диагноз поставила себе сама. «Остеохондроз разыгрался, -- сказала она дочери. -- Болит спина в области правой лопатки, сил нет. Сделай мне массаж». Обычно сдержанная и терпеливая, мама во время массажа стонала и вскрикивала от боли, но массаж Марина Сергеевна делала ей ежедневно. Потом мама купила в аптеке какую-то мазь и попросила повтирать ей в больное место. Втирать мазь тоже было очень больно. Мама стала плохо спать, похудела. Теперь ее все раздражало: и хорошее настроение дочери, и ее уходы из дома по вечерам, и телефоные звонки, и их отсутствие. Наконец, она решила сходить к врачу. Ей сделали рентген и обнаружили саркому лопатки. Массаж и втирание мази очень способствовали ее росту и распространению злокачественных клеток – метастазированию. Операцию маме не предложили: поздно. Выписали только таблетки, снимающие боль, да уколы – на ночь. Таблетки помогали плохо. Укола, который делала ей Марина Сергеевна, хватало на 2-3 часа, после чего мама требовала еще, но колоть еще было страшно: вдруг будет передозировка, да и ампул дали немного, если быстро все израсходуешь, могут больше не дать – что тогда делать? В кошмар превращалась не только мамина жизнь, но и жизнь дочери. Теперь после работы Марина Сергеевна не спускалась в кабинет к Лене, а спешила домой. Уходя на работу, она прятала в своей комнате мамины таблетки и ампулы: боялась, что однажды, не выдержав, мама примет их все.

...В эту ночь маме было как-то особенно больно, Марина Сергеевна почти не спала и, уступив маминым мольбам, сделала перед уходом второй укол. Только к концу третьей пары она вдруг вспомнила, что в спешке забыла убрать из комнаты лекарства. Домой она почти бежала, возле самого дома вдруг поняла, что расхожее выражение «ноги не идут» имеет отнюдь не переносный смысл. Ее ноги решительно отказывались подниматься по лестнице. С огромным трудом она заставила их зайти домой и сразу же закричала так дико и страшно, что на лестничную клетку выскочили соседи. Нет, мама не выпила таблетки, все лекарства лежали там, где Марина Сергеевна  их оставила. А мама... Мама лежала на полу в луже крови с перерезанным горлом, а рядом валялся кухонный нож. Этот дикий способ ухода из жизни был ею продуман заранее, еще позавчера она попросила дочь наточить этот нож. Марина Сергеевна тогда удивилась:

-- Мама, ты ведь ничего не режешь, зачем тебе нож?

-- Да просто хлеба кусок отрезать, и то хочется нормальным ножом, -- ответила мама.

В трудные минуты Марина Сергеевна умела быть собранной и решительной. Она вызвала милицию и «Скорую помощь», позвонила Лене, и он тотчас же приехал. Она не притронулась к ножу, и это помогло ей избежать подозрений в убийстве. Впрочем, в кармане у мамы нашли записку, исключающую всякие подозрения. «Замучилась от боли, нет больше сил терпеть. Марина, прости меня за всю жизнь!» Вот эти последние слова «За всю жизнь» особенно больно отозвались в душе Марины Сергеевны. В них было все: мамино сиротское детство, не знающее любви, ее вина перед дочерью, которой она не смогла дать любви и нежности, и даже косвенное объяснение такого варварского способа ухода из жизни.

Маму кремировали, урну захоронили в папиной могиле, а жизнь покатилась дальше. Теперь Леонид Всеволодович был единственным близким человеком для Марины Сергеевны. Она все еще была привлекательной, несмотря на возраст. Она сохранила хорошую фигуру, красила волосы, прекрасно одевалась, очень следила за собой. Ежедневная зарядка утром и вечером, долгие пешие прогулки вдвоем, строгая диета – вот то, что без всяких спортзалов позволяло ей держаться в отличной форме. Она давно достигла пенсионного возраста, но продолжала работать. Теперь ей не надо было спешить по вечерам домой, и она подолгу засиживалась в кабинете у Лени. А дома было страшно. Каждый раз, входя в квартиру, Марина Сергеевна вновь и вновь видела эту жуткую картину: маму на полу в луже крови. Спала она теперь, не выключая света. Как бы хотелось ей в эти долгие тоскливые ночи быть не одной, как хотелось прижаться к чьему-то плечу, почувствовать себя в безопасности. Она решила переехать на другую квартиру, и Леня уже занимался поиском варианта, но пока ничего подходящего не попадалось.

Леонид Всеволодович  как будто и не старел: все такой же строгий и подтянутый, он продолжал заведовать кафедрой и лабораторией. Сказочным подарком для Марины Сергеевны стала их последняя совместная поездка в Израиль на международный симпозиум, где Леня делал доклад. Симпозиум проходил в Иерусалимском Университете, огромном величественном здании с просторными холлами и коридорами. Громадный амфитеатр зала и балкон были заполнены до отказа. Доклады можно было делать на иврите, английском или русском языках. Леня выступал на английском, Марина Сергеевна слушала его доклад через наушники в переводе на русский. И хотя она плохо разбиралась в теме его сообщения, она понимала, что говорит он логично и доказательно. Он уверенно отвечал на все вопросы, и его доклад получил очень высокую оценку. Многие выступающие ссылались на его работы или цитировали его статьи. В перерыве между заседаниями в холле были накрыты столы для фуршета. Фрукты, сладости, всевозможные канапе, роллы, соки. Все было вкусно и красиво. После заседания участникам было предложено несколько маршрутов по Иерусалиму. Марина Сергеевна и Леня выбрали Храм Гроба Господня. Они не были верующими, но поднимаясь на Голгофу, касаясь рукой плиты, на которой совершалось миропомазание распятого Христа, оба почувствовали необъяснимое волнение. Марина Сергеевна купила восковые свечи, опалила их от благодатного огня и поставила две свечки: маме – за упокой, а Лене – за здравие. Потом они спустились к стене плача, и там она засунула в щель крохотную записочку: хочу, чтобы мы с Леней умерли в один день.

Назавтра вечером они улетали. Днем решили съездить в Хайфу, в Бахайские сады. Перед этим Леня кратко рассказал Марине Сергеевне о религии бахаистов. «В Хайфе, -- сказал он, -- их главный храм, подтверждение их тезиса, что люди, живущие в окружении красоты и гармонии, будут любить жизнь, не пойдут убивать или грабить. Завтра ты увидишь красоту сказочную». Хайфа поразила их своей весенней красой. В городе цвело все: олеандры всех оттенков от снежно-белого до темно-красного стояли по бокам тротуаров,  разноцветные бугенвилии окружали жилые дома, но главную красоту создавали нежно-лиловые акации. Казалось, весь город утопает в светлом фиолетовом тумане. На деревьях не видно было листьев, одни цветы, и земля под ними была усыпана лиловыми лепестками.

-- Какая красота, я и не знала, что бывают такие акации.

-- Погоди, главная красота тебя ждет впереди!

Действительно, когда они зашли на верхнюю террасу садов, у Марины Сергеевны перехватило дыхание, и невольно вырвался возглас: «Такого просто не может быть!»  А ведь она побывала с Леней во многих городах мира и думала, что ее уже ничем не удивишь. Казалось, они попали в сказку «Тысячи и одной ночи». Сады невиданной красоты спускались террасами по всему склону горы Кармель. А за ними синело море.

Уже сидя в самолете, она сказала:

-- Страшно подумать, что я могла умереть, не увидев этой красоты!

-- Что за глупые мысли! –возмутился Леня. – Ты еще много чего увидишь, жизнь длинная.

-- Скажи, Леня, ты веришь, что сбываются желания, если засунуть бумажку в Стену плача?

-- Каждому дается по вере его, -- улыбнулся Леня.

Но то ли верила Марина Сергеевна не очень, то ли ее просьба еще не дошла до адресата, но Леонид Всеволодович заболел сразу по приезде. Вначале он свалился с пневмонией, лежал дома, и хотя они, конечно, не виделись, но каждый раз, когда жена отлучалась, он звонил и они подолгу разговаривали. Но потом пришла настоящая беда: после лечения антибиотиками развилась грибковая инфекция. Поражены были все слизистые оболочки, Леня не мог ни говорить, ни кушать. Он успел только сообщить, что его кладут в 32-ю больницу и что ему очень больно говорить. Если бы он знал, что это их последний разговор, он, наверное, сумел бы сказать что-нибудь еще...

Назавтра Марина Сергеевна приготовила свежий бульон, сделала нежнейшее куриное суфле и побежала в больницу. На вахте ее остановил дежурный:

-- Ваш пропуск?

-- У меня нет пропуска, -- растерялась Марина Сергеевна.

-- Без пропуска не имею права, возьмите пропуск у лечащего врача, тогда пожалуйста.

Разговор с лечащим врачом получился неожиданным.

-- Вы ему кто?

--Я его очень давний друг, -- подумав, сказала Марина Сергеевна.

-- Ваша фамилия Уткина?

-- Да! Но откуда вы знаете?

-- У меня вчера были жена и дочь, они просили не давать вам пропуск, сказали, что ваши визиты могут расстроить больного, а ему и так сейчас тяжело.

Это было так неожиданно и обидно, что Марина Сергеевна едва не расплакалась.

-- Но хотя бы передачу я могу оставить?

-- Нет, они просили не брать у вас ничего, они сами принесут все, что будет нужно.

Очень расстроенная, вышла Марина Сергеевна из кабинета. Ничего, она сейчас позвонит Лене и попросит его сказать или написать врачу, что это все чепуха, что он хочет ее видеть и просит выписать пропуск. Она набрала знакомый номер и услышала женский голос: «Леонид Всеволодович в больнице. Пожалуйста, больше по этому номеру не звоните. Никогда!»

Леонид Всеволодович умер через неделю. Затерявшись в толпе преподавателей и студентов, отупевшая от горя, Марина Сергеевна отсидела всю панихиду в актовом зале, не проронив ни слезинки. На кладбище она не поехала, опасаясь неприятностей.

Назавтра к ней в кабинет зашел доцент с Лениной кафедры. Вид у него был очень смущенный.

-- Марина Сергеевна! От всей кафедры примите наши соболезнования. Мы все знаем, как дорог был вам Леонид Всеволодович.

Марина Сергеевна кивнула, с трудом проглотив комок в горле.

-- Видите ли, в чем дело, -- он помялся, и было видно, как не хочется ему говорить дальше.-- Мы знаем, Леонид Всеволодович не раз об этом говорил, что в его кабинете хранилось много ваших вещей, – он опять помялся. -- Понимаете, полчаса назад пришла его дочь и попросила ключ от его кабинета, сказала, что хочет забрать его вещи. Я не мог не дать.

Марина Сергеевна молча кивнула.

 

КУРОРТНЫЙ РОМАН

Галя впервые в жизни ехала ТАК отдыхать. Обычно она свой длинный двухмесячный отпуск проводила с детьми, а на последние пару недель приезжал муж. Несколько лет они ездили на Полтавщину, снимали дачу в Новых Санжарах и замечательно проводили время, купаясь в неторопливой речке Ворскле, гуляя в чистом прозрачном смешанном лесу или в дубовой роще. Это был хороший отдых, они подружились с хозяевами дачи, их дети играли вместе с детьми хозяев и других дачников. Два раза в неделю они большой компанией ходили на базар, где буквально за копейки можно было купить фрукты, молочные продукты и все остальное, что было нужно для жизни. Да, это был хороший отдых, но все же он был полон забот. А теперь она ехала в санаторий.  Получилось это так. Несколько лет назад, после рождения младшей дочери, она долго и тяжело болела и подала заявление в местком с просьбой выделить ей путевку на курорт «Белокуриха». Этот курорт был выбран как самый близкий к дому. Путевку ей не дали, и Галя вскоре забыла о своем заявлении. Прошло шесть лет, и вдруг ее вызывают в местком и сообщают, что ее заявление рассмотрели и выделили ей путевку в санаторий «Катунь». Это было совсем неожиданно, тем более, что в это лето Галя не собиралась никуда ехать, потому что ей нужно было к концу отпуска написать главу для нового многотомного руководства по физиологии. Но отказываться от путевки было жалко, она взяла с собой все материалы и решила совместить отдых с работой. В аэропорту она никак не могла пройти контроль, ворота звенели и не хотели ее пропускать. Она не сразу сообразила, что виноваты металлические скрепки на страницах ее статей и конспектов.

В санатории ее поселили в двухместном номере с молодой девушкой Марией. Это была высокая, длиннолицая, длинноносая и очень унылая девица, которая спала все время, свободное от лечебных процедур. Галю это вполне устраивало, ничто не мешало ей работать над своей главой, что она и делала, приходя после лечения, до позднего вечера. Работа шла хорошо, писалось легко, большая статья обещала стать основой обзора литературы в будущей диссертации. Настроение тоже было радужным, муж по телефону сообщал, что дома все в порядке, девочки здоровы, они подружились с бабушкой, Галиной мамой, которая приехала пожить с ними это время. Не огорчало даже то, что не было времени полюбоваться сказочной красоты природой: «вот закончу писать, тогда…». И наконец, наступил день, когда была поставлена последняя точка, а до отъезда оставалось еще целых десять дней. По странному совпадению, в этот же день кончался срок отдыха Галиной соседки, и на ее место приехала Шурочка. Она так и представилась Гале: Шурочка. Была она полной противоположностью Марии: небольшого роста, пухленькая, круглолицая, разговорчивая, она сразу же сообщила Гале, что лечиться ей не от чего, что путевку ей достал муж, который ее очень любит и охотно прощает ей ежегодные курортные романы. Узнав, что Галя ни разу не была на танцах, она искренне удивилась:

- Ну, ты даешь! А зачем же тогда на курорт ездить?

Галя, в свою очередь, не могла понять:

- Ты не любишь своего мужа? Тебе с ним плохо?

- Ну, почему же? - Смеялась Шурочка. – Очень даже хорошо. У него денег много, он меня балует, все выполняет, что я ни попрошу, но просто хочется разнообразия, это ведь тоска смертная – за всю жизнь узнать только одного мужчину.

Нет, Гале это не казалось «тоской смертной», единственный мужчина ее вполне устраивал. Галя очень гордилась своим мужем, да и, что скрывать, было чем гордиться. Муж ее был высоким, широкоплечим, без малейшего намека на животик, который часто портит фигуры молодых мужчин. Глаза у него были светло-карие, почти желтые, под густыми темными бровями, волосы темно-русые, черты лица крупные, по-мужски резкие, скульптурно вылепленные. Одевался он очень аккуратно: брюки всегда отглажены, рубашки сверкают чистотой. Был он прекрасным отцом, нежно любил и баловал своих дочек. На работе его ценили и уважали. Про себя Галя знала, что она умная и способная (не зря же именно ее попросили написать эту главу для руководства), но внешности самой заурядной. Поэтому она была бесконечно благодарна мужу за его выбор. А как она гордилась, когда они шли куда-нибудь вдвоем! Ей всегда казалось, что все смотрят на нее и завидуют. Правда, в последнее время их отношения стали немного прохладнее, но Галя объясняла это тем, что муж много дежурит в больнице, где он заведовал отделением, устает, и у него не хватает сил для проявлений любви и нежности.

Галя не стала спорить с Шурочкой, она вообще не любила спорить, но вечером согласилась пойти с ней на танцы. Танцевальная площадка была под открытым небом. Вечер был теплым, воздух – ароматным, недалеко, под мостиком, журчала речка Белокуриха, на площадке играл оркестр. Шурочку сразу же пригласил на танец молодой разбитной парень, а Галя стояла у оградки и уже собиралась уйти, когда к ней подошел Владимир Федорович. Впрочем, что он Владимир Федорович, она узнала потом, а пока перед ней стоял довольно молодой мужчина невысокого роста, полноватый, и, похоже, не слишком уверенный в себе.

- Разрешите?

Они танцевали весь вечер. Несколько раз мимо проплывала и хитро подмигивала Гале Шурочка со своим кавалером, который тоже не отошел от нее до конца танцев. Галя давно не танцевала и сейчас получала огромное удовольствие от музыки, от прекрасной погоды, от пьянящего аромата ночных фиалок и от своего партнера, который неожиданно оказался отличным танцором. Танцы окончились, погасли разноцветные огни над танцплощадкой, но идти в номер не хотелось. Владимир Федорович предложил прогуляться, они прошлись по тропинкам терренкура, посидели на скамеечке. Галя рассказала о своей работе и поделилась тем редким чувством полной свободы, которое она теперь испытывала. Владимир Федорович очень удивился, когда узнал, что она еще нигде не была и ничего не видела, кроме своего санатория. Предложил завтра подняться на «Церковку» - сравнительно невысокую гору, у подножия которой находился их санаторий. Ее вершина напоминала округлый купол собора, поэтому она и получила такое необычное название.

- Это самый простой подъем, хотя тоже без тренировки не такой уж легкий. Если не слишком устанете, можно будет потом сходить и на «Старую мельницу». Это посложнее, но тоже вполне достижимо. Главное – обувь иметь удобную.

Обувь удобная у Гали была, и на «Церковку» они пошли вчетвером. Шурочка, хотя пришла в номер совсем поздно, сразу согласилась составить им компанию и сказала, что ее Митя тоже пойдет с ними, если она ему скажет. Пошли рано, по холодку. Подъем, действительно, оказался не утомительным, шли не спеша, любовались васокими соснами, цветущими кустарниками. Вдруг далеко за деревьями показался силуэт огромного лося. Галя затаила дыхание: она, хоть и жила в Сибири, никогда не видела этого лесного красавца. Лось постоял как бы в задумчивости, повернулся и исчез среди деревьев.

- Вы видели, видели? Там был лось!

Но никто из Галиных спутников лося не видел, и, кажется, ей не очень поверили. Только Владимир Федорович подтвердил:

- Да, здесь лоси водятся, хотя сейчас их намного меньше, чем раньше.

Вдруг из глубины леса раздались нежные мелодичные звуки, словно кто-то играл на флейте.

- Это иволга развлекается, - пояснил Владимир Федорович. – Погодите, она еще кошкой замяукает.

Но иволга не стала мяукать кошкой, а вместо этого они услышали, как стучит на сосне дятел, и увидели его самого – крупного, важного, в красной шапочке. А когда закуковала кукушка, Шурочка начала громко считать свои годы, досчитала до 75, а кукушка все не умолкала.

- Ну, что ж, - засмеялась Шурочка,- значит, мы все будем жить вечно. Не знаю, как вы, а я не возражаю.

А Галя подумала, что здесь, среди этой красоты, и она бы, пожалуй, не возражала.

Спускаться оказалось труднее, чем подниматься. Ноги то и дело скользили по мокрой от росы траве. Владимир Федорович заботливо подавал Гале руку, и она с благодарностью на нее опиралась. Простились после завтрака, всем нужно было на процедуры.

- До вечера, до танцев, - сказал Владимир Федорович, и Галя вдруг почувствовала, что она рада этому приглашению и будет с нетерпением ждать вечера.

А вечером опять были музыка, танцы, яркие звезды, стрекот кузнечиков, одурманивающий аромат цветов и неизвестно откуда взявшееся ощущение счастья. Спать она легла, не дождавшись Шурочки. Та пришла глубокой ночью, включила свет, долго и шумно мылась в ванной, а потом сообщила:

- Мы уже целовались, а вы?

Пропустила мимо ушей Галино недовольное ворчание и заявила:

- Ну, и зря! Тебе же уезжать скоро, так ничего и не успеете. Будете, как юные пионеры, за ручку ходить!

Не прошло и пяти минут, как Шурочка уже сладко посапывала во сне, а Галя почти до утра ворочалась в постели. Болтовня Шурочки напугала ее. Она анализировала и облекала в слова свои чувства. Результат анализа получался неутешительным: впервые после замужества ей нравился чужой мужчина. Она призналась себе, что ей приятно, когда он обнимает ее в танце, когда подает ей руку, приятно сознавать, что она ему нравится, приятно чувствовать себя желанной. Галя говорила себе, что он намного проще и примитивнее ее Алексея и внешне сильно проигрывает ее красавцу мужу. Но от него исходил такой сильный призыв, что едва ли она сможет устоять.

Утром Галя едва дождалась, когда Шурочка ушла на процедуры, быстро сложила свои вещи, попрощалась с удивленным врачом, по ее просьбе написавшим ей заключение о результатах лечения, и уехала в Бийск, в аэропорт.

Как же радостно было оказаться дома! Навстречу выбежали счастливые девочки: «Ура! Мама приехала!». Правда, очень удивилась мама, ничего не мог понять муж. Но она, не кривя душой, объяснила, что очень соскучилась и просто не могла дождаться окончания сезона. Нет, она не чувствовала себя обманщицей, ведь это было правдой. А то, другое, было как временное помешательство, как морок. И теперь она наслаждалась теплом и уютом такого родного и привычного мира, целовала любимых дочек, прижималась к сильному плечу мужа и с ужасом думала, что была готова предать их всех.

Несколько дней Гале понадобилось, чтобы перепечатать на машинке написанную на курорте главу, после чего она позвонила своему научному руководителю, редактору того тома, для которого она писала, и предложила выслать ему материал по почте. Но шеф неожиданно сказал:

- Зачем по почте? Приезжайте и привозите сами. Заодно окончательно уточним план вашей диссертации.

- А я уже совсем собралась домой ехать, - посокрушалась мама.- Придется еще оставаться.

Поворчал и Алексей:

- Вот ближний свет: в Москву за песнями ехать.

Билет на самолет достать не удалось: время отпусков, все давно продано. Алексею через каких-то знакомых удалось купить билет в купейный вагон. В купе ее соседками оказались три женщины. Попутчицы были спокойными, приятными, и сама поездка обещала быть приятной. Как это часто бывает, каждая женщина рассказала о своей жизни. У одной жизнь оказалась безрадостной: пьющий муж, злая свекровка, неудачница-дочь.
- И ведь знала же, когда выходила, что он пьет. Думала: женится – переменится, - говорила она грустно. – Никто не меняется.

У другой женщины было двое сыновей. Старший блестяще учился в школе, закончил с отличием институт, потом аспирантуру, защитил диссертацию, работает в институте доцентом. А младший связался с плохой компанией, попался на квартирной краже и теперь досиживал последние полгода в «малолетке».

- Когда рос старший, - рассказывала она, - мы с мужем оба учились, времени на ребенка совсем не было, главное, чтобы не мешал готовиться и экзамены сдавать. А когда родился Павлик, я два года не работала, все было для него, он у нас рос как цветочек. И был всегда таким добрым, отзывчивым. Женя, тот жесткий, требовательный, очень рациональный, с ним не хочется поделиться ни горем, ни радостью. И вот как это вышло, что Женя сумел все в своей жизни устроить правильно, у него и семья, и работа, а Павлик – в тюрьме?!

- Да, редко у женщин бывает счастливая судьба, - вступила в разговор третья спутница, молодая красивая кареглазая. - Но надо уметь не пройти мимо своего счастья. Вот я! Замуж не вышла: ну, не встретила своего суженого. Думала, что счастье так и обойдет меня стороной. Но недаром говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло. В прошлом году я поскользнулась и сломала ногу. Попала в больницу, а там доктор Алексей Семенович, ну, сейчас-то он для меня просто Леша. Там все больные в него влюблены, красавец, умница, внимательный, добрый. А он на меня глаз положил.

- Он что, не женат?- спросила одна из женщин.

- Да почему ж не женат? – женат, просто ему с женой не повезло. Мало того, что страшная, как баба яга, так еще и хозяйка никакая. Вся в науке, диссертацию пишет, а на мужа ноль внимания.

- Зачем же он женился, если она такая? – опять подала голос эта женщина.

- Да по залету, она беременная была, а он человек порядочный, бросить не мог.

- А что же он теперь не разведется?

- Не может: детей очень любит, у него две дочки, обе еще маленькие. Да и жену жалеет: кому она будет нужна? Ну, да я не сетую. У каждого свое счастье. Мое – такое. Зато какая радость, когда он дежурит, а дежурит он часто, прийти к нему, принести чего-нибудь вкусненького и ждать, не выпадет ли свободная минуточка для меня. Ну, правда, иногда мы и у меня дома встречаемся, но это редко: жена его контролирует. Вот говорят: ворованное счастье. А я так не считаю. Чем она заслужила такого мужа, чем она лучше меня? Может, это она мое счастье украла. Галя, теперь Ваша очередь. Мы уже все рассказали, расскажите и вы про свою жизнь!

Галя молчала: не могла же она сказать, что только что была рассказана и безжалостно разрушена ее жизнь.

 

8.02.2016

С детства и юности, под давлением социума, мы теряем чувство (нам врожденное) Идеи. Чувство Идеи нас самих, Идеи этого мира. Падаем в морок театра теней. И вспоминание, как показывает нам автор книги Марина Борская, есть одна из немногих возможностей вернуть себе это чувство… вернуться – к себе.

Рецензия на книгу
23.07.2015

«Судный день» начинается с описания собственной смерти. Точнее, того, что происходит на следующий день. Довольно жесткая, но абсолютно искренняя для Попова метафора. В сущности, конец света для него тогда и состоялся, но жизнь-то продолжается – как абсурд.

Евгений Водолазкин - своем романе "Лавр", о времени и о творчестве
10.07.2014

"Тему ты угадываешь в себе. Ты пишешь о том, чего тебе не хватает в современной жизни. Мне казалось, что сегодня большие проблемы с ценностями, которые всегда определяли нашу жизнь. Происходит какое-то забвение их. И я решил написать об этих фундаментальных вещах – о преданности, о любви, о возможности жертвовать собой ради другого".

5.03.2014

"Нас волновала тема радиоэфира, заполненного сигналами, которые подлинная Россия подает откуда-то из небытия, из того пространства, где находится все настоящее: хорошие люди, настоящая экономика, настоящие власти. Ведь где-то все это есть, не может быть, чтобы в такой большой стране этого не было. Нам бы хотелось побудить читателя к тому, чтобы переоткрыть Россию заново".

О книге, воспитании и детском чтении
18.07.2012

"Если в семье есть культ чтения, если в процессе повседневной жизни родители, просто за столом на кухне, в присутствии ребенка обсуждают интересные им книги, то ребенок обязательно почувствует тот эмоциональный фон, который царит в семье".

21.03.2012

Игорь Непеин, безвременно ушедший неистовый и бескомпромиссный уральский историк, вернулся к нам своей уникальнейшей библиотекой. Второй месяц в зале социально-культурной литературы библиотеки ЮУрГУ проходит череда тематических выставок его огромного книжного собрания.

В мире книг с Екатериной Боже
9.09.2011

Рубина мастерски владеет словом. Ей под силу создание любого образа, любой ситуации... Как кукольник ведет свою марионетку, так Рубина захватывает и ведет внимание читателя в ярком, карнавальном потоке своего романа с говорящим названием "Синдром Петрушки".

Интервью с владельцем книжной лавки "Белая лампа"
7.09.2011

В самом центре Челябинска люди, любящие книги, вот уже 16 лет «торгуют искусством». О пользе и преимуществах «живых» книг поведали Олег и Елена Слепых, владельцы книжной лавки «Белая лампа».

19.08.2011

Беседа с одним из книжных флибустьеров Челябинска Андреем Лавровым, который согласился откровенно и честно рассказать, как на рубеже 90-х ему удалось трансформировать любовь к чтению и любительский самиздат в маленькую книгоиздательскую и книготорговую индустрию – дело увлекательное и весьма прибыльное по тем временам.

В мире книг с Екатериной Боже
15.07.2011

Книга и родитель неразделимы, именно родитель открывает ребенку дверь в волшебный мир фантазии и сказки, путешествий и приключений, добрых и злых героев. Но это не может длиться вечно...

В этом разделе вы можете познакомиться с нашими новыми книгами.

Шесть книг Издательского Дома Игоря Розина стали победителями VIII областного конкурса «Южноуральская книга-2015». Всего на конкурс было представлено более 650 изданий, выпущенных в 2013-2015 годах.

Издательский Дом Игоря Розина выполнит заказы на изготовление книг, иллюстрированных альбомов, презентационных буклетов, разработает узнаваемый фирменный стиль и т.д.

ПАРТНЕРЫ

Купить живопись

"Неожиданные вспоминания" Дмитрия и Инги Медоустов - это настоящее "густое" чтение, поэзия не слов, но состояний, состояний "вне ума", состояний мимолетных и трудноуловимых настолько же, насколько они фундаментальны. Состояний, в которых авторы тем не менее укоренены и укореняются именно (хотя и не только) через писание.

Эта детская книжечка - вполне "семейная". Автор посвятил ее своим маленьким брату и сестричке. И в каком-то смысле она может служить эталоном "фамильной книги", предназначенной для внутреннего, семейного круга, но - в силу своей оригинальности - интересной и сторонним людям.

История, рассказанная в этой очень необычно оформленной книге, действительно может быть названа «ботанической», поскольку немало страниц в ней посвящено описанию редких для нас южных растений. Впрочем, есть достаточно резонов назвать ее также «детективной», или «мистической», или «невыдуманной».

Сборник рассказов московского писателя Сергея Триумфова включает страстные лирические миниатюры, пронзительные и яркие психологические истории и своеобразные фантазии-размышления на извечные темы человеческого бытия.

Книга прозы Александра Попова (директора челябинского физико-математического лицея №31) «Судный день» – это своего рода хроника борьбы и отчаяния, составленная человеком, прижатым к стенке бездушной системой. Это «хождения по мукам» души измученной, но не сломленной и не потерявшей главных своих достоинств: умения смеяться и радоваться, тонуть в тишине и касаться мира – глазами ребенка.

Роберто Бартини - человек-загадка. Кем он был - гениальным ученым, на века опередившим свое время, мыслителем от науки, оккультным учителем? Этот материал - только краткое введение в судьбу "красного барона".

"Люди спрашивают меня, как оставаться активным. Это очень просто. Считайте в уме ваши достижения и мечты. Если ваших мечтаний больше, чем достижений – значит, вы все еще молоды. Если наоборот – вы стары..."

"Отец Александр [Мень] видел, что каждый миг жизни есть чудо, каждое несчастье – священно, каждая боль – путь в бессмертие. А тем более цветок или дерево – разве не чудо Божье? Он говорил: если вам плохо, пойдите к лесу или роще, возьмите в руку ветку и так постойте. Только не забывайте, что это не просто ветка, а рука помощи, вам протянутая, живая и надежная..."

"Всего Капица написал Сталину 49 писем! Сталин не отвечал, но когда Капица, не понимая такой невоспитанности, перестал ему писать, Маленков позвонил Капице и сказал: «Почему вы не пишете Сталину, он ждет новых писем». И переписка (односторонняя) возобновилась".

"Через цвет происходит таинственное воздействие на душу человека. Есть святые тайны - тайны прекрасного. Понять, что такое цвет картины, почувствовать цвет – все равно, что постигнуть тайну красоты".

"...Ненависть, если и объединяет народ, то на очень короткое время, но потом она народ разобщает еще больше. Неужели мы будем патриотами только из-за того, что мы кого-то ненавидим?"

"Внутреннее горение. Отказ от комфорта материального и духовного, мучительный поиск ответов на неразрешимые вопросы… Где все это в современном мире? Наше собственное «я» закрывает от нас высшее начало. Ведь мы должны быть свободными во всех своих проявлениях. Долой стеснительность!.."

"В 1944 году по Алма-Ате стали ходить слухи о каком-то полудиком старике — не то гноме, не то колдуне, — который живет на окраине города, в земле, питается корнями, собирает лесные пни и из этих пней делает удивительные фигуры. Дети, которые в это военное время безнадзорно шныряли по пустырям и городским пригородам, рассказывали, что эти деревянные фигуры по-настоящему плачут и по-настоящему смеются…"

"Для Beatles, как и для всех остальных в то время, жизнь была в основном черно-белой. Я могу сказать, что ходил в школу, напоминавшую Диккенса. Когда я вспоминаю то время, я вижу всё черно-белым. Помню, как зимой ходил в коротких штанах, а колючий ветер терзал мои замерзшие коленки. Сейчас я сижу в жарком Лос-Анджелесе, и кажется, что это было 6000 лет назад".

"В мире всегда были и есть, я бы сказал так, люди этического действия – и люди корыстного действия. Однажды, изучая материалы по истории Челябы, я задумался и провел это разделение. Любопытно, что в памяти потомков, сквозь время остаются первые. Просто потому, что их действия – не от них только, они в унисон с этикой как порядком. А этический порядок – он и социум хранит, соответственно, социумом помнится".

"Я не турист. Турист верит гидам и путеводителям… А путешественник - это другая категория. Во-первых, ты никуда не спешишь. Приходишь на новое место, можешь осмотреться, пожить какое-то время, поговорить с людьми. Для меня общение по душам – это самое ценное в путешествии".

"В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно".

"Я про Маленького принца всю жизнь думал. Ну не мог я его не снять! Были моменты, когда мальчики уставали, я злился, убеждал, уговаривал, потом ехал один на площадку и снимал пейзажи. Возможно, это одержимость..."

"Невероятная активность Запада во всем происходящем не имеет ничего общего ни со стремлением защищать права человека на Украине, ни с благородным желанием помочь «бедным украинцам», ни с заботой о сохранении целостности Украины. Она имеет отношение к геополитическим стратегическим интересам. И действия России – на мой взгляд – вовсе не продиктованы стремлением «защитить русских, украинцев и крымских татар», а продиктованы все тем же самым: геополитическими и национальными интересами".